Коварная кремневка была в целостна она лежала в том же положении, в каком он ее оставил. Подобрав ружье, охотник направился к становищу.
Тумоуль скоро позабыл о своем опасном приключении. У лесных костров все чаще стало упоминаться непонятное слово «большевик». Несколько дней под ряд плыли по реке плоты, а потом пришла весть, что все они остановились близ устья реки Кочечумо, у фактории, в самом центре лесных становищ. Там люче-большевик задумал что-то невиданное…
Когда Тумоуль пришел в устье Кочечумо, он не узнал знакомых мест. На маленьком клочке земли, ограниченном с одной стороны широкой рекой, а с остальных — непроходимым лесом, было людей больше, чем на самом большом «ехорье» (празднестве). Слышались голоса, звучали топоры, с жалобным стоном, оплакивая свою смерть, валились на опушке подрубленные деревья.
Работа кипела, все были заняты делом. В то время как часть людей разгружала плоты, освобождая бревна от ивовых скреп, другие с лопатами в руках шли приступом на крутой берег, долбя в нем выемку, по которой можно было бы таскать лес наверх. Лопаты вонзались в нетронутую почву, снимая верхний мягкий пласт, а когда упирались в вечную мерзлоту, люди вооружались тяжелыми железными палками и дробили неподатливую землю. Немного поодаль одна такая выемка была уже готова; две лошади канатами вытаскивали на берег толстые бревна. Ноги лошадей глубоко уходили в болотистую почву, а земля по краям выемки, оттаяв на солнце, иногда осыпалась, грозя придавить и людей и лошадей; но это не смущало рабочих: под ноги лошадей накладывали тонкие бревна, а осыпи подбирали подпорками.
Да, эти люди знали свое дело!
И все шло одно за другим. Когда бревна втаскивались наверх, место для них уже было готово: одни складывались в кучу, из других тут же делался большой «чум с глазами». Молодой охотник догадался, почему бревна в плотах были очищены от коры: они уже готовы были для того, чтобы из них сразу можно было сделать деревянный чум. Эти люди были большие хитрецы. Зная, что сосна тут не растет, они нарубили ее в верховьях реки, связали в плоты и пригнали сюда. На этих плотах они привезли много удивительных вещей, в том числе и толстых больших животных, похожих на лосей. Эти животные назывались коровами; до сих пор ему никогда не приходилось их видеть.
Но самое удивительное он увидел на косогоре, у подножия лесистого Чувакана, поднимавшего свой горб к самому небу. Тут русские построили чум из тонких пластин, а рядом вырыли большую яму. Эта яма была до краев наполнена красной землей, которую брали тут же в горе. И вот четверо людей плясали в яме, как пляшет шаман, когда вызывает духов. С криками и смехом они месили красную землю, а когда она стала мягкой, наделали из нее ровных чурбашек и сунули их в огонь. Там они краснели, как листья папоротника осенью, а когда их вынимали, становились твердыми, как камень.
— Кирпичики, горячие кирпичики! — смеялись босые шаманы в красных рубахах.
Ознакомившись с кирпичным производством, Тумоуль подошел к палатке, около которой сидел человек с двойными глазами. Раньше этот человек ходил по поляне с какой-то удивительной штукой, ставил ее на три палки и наводил во все стороны, как будто собирался стрелять. Но теперь он был занят другим: держа в руках тонкую палочку с хвостиком колонка, он макал ее в черную воду, а потом водил по бумаге. Тумоуль не раз видел, как пишут люче, но они всегда выводили какие-то маленькие крючки, а этот делал что-то другое.
— Что делаешь, друг? — спросил он, усаживаясь рядом.
Человек с двойными глазами поднял голову, осмотрел любознательного охотника и улыбнулся.
— Рисую чумы, какие будут потом стоять на этой поляне. Смотри: вот здесь один, вот тут другой, а это вот просто картинка. Узнаешь? Это гора Чувакан.
Тумоуль не совсем понял слово «рисую», потому что никогда его не слыхал, но картинка его заинтересовала. Вот диво: там гора и тут гора, там лес и тут лес. Как сделал человек, что перенес гору и лес на бумагу? Чудно показалось.
— Как это? — спросил он, дотрагиваясь рукой до рисунка. — Разве можно сделать из одной горы две?
— Можно. Вот, когда мы построим тут деревянные чумы, приходи к нам учиться, тогда и ты будешь уметь это делать.
Тумоуль усмехнулся:.
— Ты шутишь, байе. Аваньки умеют зверя добывать, рыбу ловить, а это они не умеют.
— Ну, да, не умеют, а когда станут учиться, будут уметь.