Он пододвинулся ближе к охотнику и стал говорить. Тумоуль курил трубку и внимательно слушал, морща по временам лоб. Много говорил человек, и многого Тумоуль не понял, но все же ему стало ясно, зачем пришел сюда «большевик» и для чего он тут строит чумы. В них будут жить большие русские шаманы, которые все знают. Они будут выгонять из больных злых духов, смотреть, чтобы «царапка» не хватала оленей, а потом будут учить аваньков читать и писать.
— Но для чего нужно читать и писать?
— Чтобы лучше жить, — ответил человек с двойными глазами.
— А как надо учиться? — снова задал вопрос охотник.
Русский взял карандаш и лист бумаги, написал крупно букву «о» и показал Тумоулю:
— Смотри. Смотри хорошенько, как тут написано, а теперь скажи: «о-о».
Тумоуль недоверчиво посмотрел на неожиданного учителя: не смеется ли он? Но тот был вполне серьезен.
— Ну же, говори: «о»!
— О-о-о… — протянул Тумоуль.
— Так. Помни, что, когда увидишь на бумаге такую штучку, так говорить надо «о». Теперь смотри вот этот крючок. Он похож на вытянутый. аркан, которым вы ловите оленей. А теперь скажи так, как сухая лесина скрипит, когда ее качает ветер: «ррр…».
— Рррр… — повторил охотник.
— Совсем хорошо. Теперь смотри еще.
Он опять нарисовал букву «о», потом «н», а затем расположил их в ряд, и велел прочитать их сразу, одну за другой. Тумоуль подумал, наморщил лоб и, покраснев от натуги, произнес:
— Оррррооонннн…
— Орон, — обрадованно подхватил русский, сверкая на солнце стеклянными глазами. — Значит, тут написано «орон», а ты знаешь, что такое орон?
— Олень, однако.
— Олень. Вот, когда тебе надо написать на бумаге оленя, ты поставишь точно такие же крючки и потом будешь знать, что тут написан олень.
— Только и всего? — удивился Тумоуль.
— Нет, такие же крючки есть еще, ими можно записать все, что ты видишь, а также узнать то, что записал другой.
— Покажи, однако, еще крючок…
Шагая в тот день к себе в становище, Тумоуль напряженно думал о случившемся. Иногда его охватывали сомнения: может быть он заснул где-нибудь под колодой, и все это ему приснилось? И чтобы убедиться, что это не было сном, он время от времени вынимал из сумки какой-то предмет и, остановившись, долго рассматривал при свете месяца. Если бы культурный человек увидал этот предмет, то и он был бы немало удивлен. Это был букварь — первый букварь в руках тунгуса!
Тумоуль решил учиться. Он будет ходить почаще к русским, и человек с двойными глазами будет показывать, как надо разбирать те крючки, которые написаны в книжке.
С этого дня Тумоуль стал постоянным гостем на лесной стройке. Строитель культбазы Суслов проверял то, чему он учил в лесу, объясняй новые буквы и всякий раз, смеясь, говорил:
— Ну и голова у тебя, парень! К зиме ты будешь читать так же, как и я.
Но Тумоуль только качал головой. Нет, он не мечтал читать любую книгу, как это делал его учитель, а хотел прочитать лишь ту, которая имелась у него. Эта маленькая книга казалась ему священной. Чтобы букварь не трепался, он сделал для него обложку из бересты, а когда ложился спать, клал книжку под голову. Ему казалось, что так в его голову скорей перейдет мудрость, которая заключалась в книге.
Если бы кто-нибудь мог проследить молодого охотника, когда тот с ружьем уходил в тайгу, он долго бы ломал голову над его странным поведением: чуть ли не через каждую сотню шагов Тумоуль останавливался перед каким-нибудь деревом, вынимал из ножен охотничий нож и принимался вырезать на стволе какие-то знаки. Таким путем охотник хотел прочнее запечатлеть в своей памяти те крючки, которые были заданы ему к следующему уроку. Это были буквы, иногда отдельные, иногда образовывавшие слога и слова. А через две недели таких занятий на деревьях появились и целые фразы.
Занятия среди тайги, вдали от посторонних глаз, были хороши еще и потому, что в становище к букварю отнеслись вовсе не так, как относился к нему охотник. Причины прежде всего были практического свойства: после того, как Тумоуль познакомился с «крючками мудрости», он стал приносить из лесу все меньше и меньше добычи, а рыба совсем перестала попадаться в его верши. Сам охотник считал, что рыба перестала ловиться потому, что время для нее прошло, но его хозяин, старый Мукдыкан, держался иного мнения, — он говорил, что верши ставились не там, где надо, а иногда и просто не осматривались. Потом: ведь Тумоуль работал у Мукдыкана затем, чтобы взять в жены его дочку Гольдырек, а как же он будет ее кормить, если только тем и занимается, что долбит на деревьях никому не нужные крючки? Он, Мукдыкан, никогда не слышал, чтобы на такие крючки можно было поймать хоть одну самую маленькую рыбешку.