— Если разрубить вот этот плот, то все пронесло бы в одну минуту, — сказал Суслов, показывая с берега на застрявшую между камнями груду бревен, — там заключается замок затора.
— Да, но как это сделать? — отозвался производитель работ. — Человек оттуда не вернется.
— И все-таки это надо сделать. Вот плывут уже доски, люди не успевают таскать их наверх. Мы останемся без строительных материалов.
— Это верно, но я не думаю, чтобы кто-нибудь мог на это решиться: Это верная смерть.
— Так уж и смерть! Опасно, это правда, но я надеюсь, что после того, как разрублю плот, мне удастся вернуться.
Производитель работ удивленно вскинул глаза.
— Вы это не шутите?
— Нам не до шуток. Это сделать необходимо.
— Тогда и я с вами…
— Ну, нет, — улыбнулся Суслов. — Из двоих один уже наверное не вернется, а мы вовсе не так богаты, чтобы швыряться людьми.
— Вы пойдете по бревнам?
— Думаю, что лодка тут совершенно бесполезна.
До намеченного плота пройти надо было около двухсот метров. Сжимая в руке топор, Суслов прыгал с бревна на бревно и скоро достиг середины фарватера. Тут бревна под ним вдруг пришли в движение, грозя раздавить, но он ловко проскочил на следующие и минуту спустя уже стоял на прочном плоту на самом краю затора. Предположение оказалось верным: этот плот, втиснувшись между камнями, удерживал всю запруду. Чувствовалось, как он дрожал под напором воды. Справа и слева вода с шумом вырывалась из-под бревен и устремлялась вниз, по ту сторону порога. «А что, если нарыв сейчас лопнет?» — мелькнула в голове мысль. Но в следующее мгновение взвился топор, острая сталь вонзилась в деревянные скрепы, связывавшие плот.
Сначала казалось, что достаточно нескольких ударов, и плот придет в движение. Но Суслов разрубил уже две связки, а бревна оставались в прежнем положении, — они держались на третьей связке. Суслов знал, что когда он перерубит последнюю связку, бревна рассыплются сразу, а ему надо было успеть добраться до того камня, который находился на середине пути к берегу, — за ним течение было не так стремительно. Еще несколько ударов — и плот дрогнул, как конь от бича, а в следующее мгновенье Суслов прыгнул на соседние бревна, которые были еще неподвижны. Выбирая место для следующего скачка, он посмотрел на берег, — теперь там стоял не один, а двое. «Верно, кто-нибудь из рабочих», — подумал он, делая новый прыжок. Позади уже бурлило, вода пережевывала затор. Одежда на нем была мокра, два раза окунулся он в просветы между бревнами. Теперь весь лес перед порогом находился в движении, — бревна всасывались образовавшейся брешью.
И вот случилось неизбежное: он оступился, потерял равновесие и рухнул в воду. Его рвануло течением, но, сделав нечеловеческое усилие, он взобрался на колеблющуюся связку бревен. Острая боль пронзила тело. Бревна, как жадные челюсти, сомкнулись, защемив правую ногу. Почти теряя сознание от боли, но ясно сознавая, что каждое упущенное мгновение равносильно смерти, он высвободил расплющенную ступню и упал обессиленный.
На счастье в этот момент под ним находились два толстых бревна, каким-то чудом державшиеся рядом. Иначе, упав в воду, он был бы не в состоянии выбраться на поверхность. Ну, а что дальше? Двигаться на одной ноге он не мог, а бревна хотя и медленно, но неуклонно двигались в пасть, которую он сам же прорубил. Временная отсрочка! Повернулся к берегу и с удивлением увидел, что там стоял теперь только один человек, а второй, прыгая по колеблющимся бревнам, спешил к нему. Это было напрасно, только лишняя потеря, потому что до земли уже не добраться — бревна отделились от берега. Да разве утащить его такому маленькому человеку, как производитель работ? Но тот как будто вырос за это время, да и прыгает что-то очень ловко. И по мере того, как человек, то-и-дело останавливаясь, чтобы рассчитать прыжок, приближался к Суслову, его удивление все возрастало. Ну, да, это Тумоуль, его усердный и прилежный ученик…