В 45 километрах от Боровичей (город в Ленинградской области) находится исключительно интересный феномен природы — озеро Ямное.
Интересно озеро тем, что оно регулярно каждый год «уходит» через яму, находящуюся приблизительно в центре озера, превращаясь в незначительный пруд, метров 100 в поперечнике. Дно обнажается и высыхает. Получается безрадостная голая плешь на земле, которую кое-где скрашивают густо заросшие травой и деревьями острова. В бочагах остается вода, кишащая рыбой и раками. Легкую добычу быстро вылавливают неугомонные мальчуганы, пускающие в ход сачки и даже простыни.
Через несколько недель яма начинает выплевывать обратно всю воду — с грязью, песком и рыбой…
Сама яма — глубокое воронкообразное углубление с дырой на дне, уходящей глубоко в землю. Пробовали как-то достать дно дыры, но не достали; хотели завалить дыру камнями, но не удалось: дыра глотала громадные валуны без счета.
Опустив во время ухода воды в яму камень на веревке, можно почувствовать, что камень там, внизу, ходит кругами — яма вертит воду.
Местные жители утверждают, что вода уходит в озеро Ильмень и приводят доказательство: однажды поймали ребятишки в озере щуку, нацепили ей на губу серьгу и пустили обратно в воду, а через несколько лет в Ильмень-озере была поймана большая щука с серьгой.
Недавним гидрологическим исследованием было установлено, что яма сообщается и с близлежащими озерами и реками: когда Ямное озеро «уходит», то в них появляется масса ила, грязи, водорослей, а затем, при наполнении Ямного озера, они быстро мелеют.
Интересно отметить, что в соседнем районе тоже есть озеро, подобное Ямному. Так же вода уходит через яму, так же возвращается обратно. И в одно время с первым.
Многих интересует это явление: куда уходит вода, почему возвращается обратно, какой таинственный путь проделывает путешествующее озеро?
ОБО ВСЕМ И ОТОВСЮДУ
Япония — страна художников. Инстинкт красоты в крови у каждого японца. Оттого так изящны и своеобразны их ремесленные изделия, все предметы их домашнего обихода. Можно утверждать, что у японцев развит культ красоты…
Немецкий путешественник А. Иоганн, странствуя в горной части Японии, забрел однажды в хижину бедного крестьянина. Это был подвижной и кряжистый старик. Вся семья — он, жена и сын — с утра до темноты трудились, не разгибая спины, на рисовом поле, по колена в хлипкой грязи. Их пищей была чашка вареного риса на всю братию. Лишь изредка к ужину появлялась рыба, пойманная сыном в горном потоке.
Они встретили путешественника как старого друга. Была сварена удвоенная порция обычного риса, золотистая поджаренная рыба умильно разевала на немца круглый рот. Хозяин и хозяйка сбились с ног, потчуя гостя. Лохмотья их грубых кимоно так и развевались по хижине.
За едой завязалась дружеская беседа. Старый японец бодро смотрел на вещи: да, жизнь тяжела, правительство душит налогами. Но у него еще крепки руки и зорки глаза. Работа идет себе помаленьку. Труд был, казалось, единственным содержанием жизни этого крестьянина.
Но вот хозяин поднялся с цыновки и с гордой улыбкой направился в глубь хижины. С изумлением немец увидел в его руках великолепную шелковую ткань, всю в легкой радуге красок. Это была картина, принадлежавшая кисти одного из знаменитых старояпонских мастеров. Голубые и розовые цапли на фоне зари, среди узоров фантастических растений, изящные японки, прячущие цветок лица в широкий лист веера. Немец не мог налюбоваться тонкостью рисунка, плавностью линий, ритмом фигур, переливами красок. Семья тружеников стояла вокруг него. Шафранные лица сияли гордой радостью, глаза искрились.
— Это наше величайшее сокровище, — сказал старик, — свет нашей убогой хижины… Оно переходит от отца к сыну, и наши глаза не устают им любоваться…
Иоганн не знал, чему больше дивиться: тому ли, что он нашел в затерянной в горах хижине, среди копоти драных цыновок и латаных кимоно произведение пышного искусства, или тому, что простые, грубоватые на вид крестьяне так тонко ценили красоту.