Dorin Bateman
534
Десять. Погода на редкость отличная. Весело щебечут птицы, перепрыгивая с ветки на ветку. Почки на деревьях взрываются зеленью, а румяное солнце обнимает всё вокруг тёплыми весенними лучами. Отличный день для того, чтобы умереть! С этой мыслью заключённая № 534 входит в небольшую комнату и оглядывается по сторонам.
За ограничительным стеклом в два ряда, словно в амфитеатре, сидят люди. Их взгляды обращаются к ней. Некоторые смотрят с сочувствием, другие — с осуждением. Женщину усаживают на единственный в комнате стул, закрепляют ремнями руки и ноги. Спрашивают о последнем слове.
— Я любила их. И люблю, — говорит она, и на мгновение все в комнате замирают. Время замирает. Всё вокруг кажется нереальным.
На голову надевают мешок, и женщина впервые начинает нервничать. Никто из наблюдателей больше не видит её лица — наконец-то можно дать волю чувствам. Шумно сглотнув слюну, женщина сжимает подлокотники так сильно, что костяшки пальцев белеют. Пот стекает по спине холодными струйками, а сердце бешено колотится.
Становится вдруг тихо-тихо. Слышно всё — и скрип стула, и чей-то кашель, и звонкие шаги по бетонному полу. Начальник тюрьмы даёт команду. Рычаг опускается, и миллиард игл пронзают тело изнутри. Опускается темнота.
Девять. Адвокат говорит, что можно подать на апелляцию, но заключённая № 534 отказывается. Пусть всё идёт своим чередом. Она понесёт заслуженное наказание, как и дóлжно. У каждого свой крест.
После суда дни проходят однообразно, тянутся, словно старая безвкусная жвачка. «В камере смертников смертельно скучно», — подмечает она забавный каламбур. Давненько не было так спокойно. Это даже начинает нравиться. Пока не приходит священник и не бубнит молитвы, которые вроде бы должны облегчать душу, а не утяжелять.
— Бог же всякой благодати, призвавший нас в вечную славу Свою во Христе Иисусе, Сам, по кратковременном страдании вашем, да совершит вас, да утвердит, да укрепит, да соделает непоколебимыми. Аминь.
— Аминь, — шепчет она и понимает, что «вечной славы» ей не видать. Разве что на первых полосах таблоидов и в криминальных сводках.
Восемь. В один из непримечательных серых дней заключённую вызывают в комнату переговоров. Интересно, кто это может быть? Родственники давно уже отказались от неё, как и друзья, что совсем не удивительно.
За столом сидит незнакомая девушка с блокнотом и ручкой. «Журналист», — догадывается женщина.
— Зачем вы пришли? — спрашивает тусклым голосом.
— Хочу рассказать вашу историю всему миру.
— Зачем?
— Чтобы люди знали, что может случиться с женщиной, если ей вовремя не помочь.
— Нечего тут рассказывать, — резко отвечает она. — Я убила мужа и двух наших детей. Какие тут могут быть оправдания?
— Оправдания и не нужны, — следует пауза. Журналистка подбирает слова, и во взгляде её виднеется понимание. — Каждый из нас втайне порой думает о страшных вещах, но редко, кто совершает их. Вот вы — были прекрасной матерью и любящей женой. У вас была отличная семья, дети, дом… Что-то же вынудило вас пойти на преступление и потерять всё это? Так, где же пролегает та грань между мыслью и поступком?
Глубоко вздохнув, заключённая № 534 закрывает глаза. Что ж. Раз публика требует, то почему бы не удовлетворить этот интерес? И начинает рассказывать.
Семь. Вам никогда не хотелось убить мужа, который уже год изменяет вам с какой-то весёлой студенткой с шикарной фигурой? Я тоже когда-то была такой, пока жизнь постепенно не изменила меня. Сначала незапланированная беременность, и вот твоя мечта поступить в университет неминуемо рушится. Твой парень, кажется, только рад, ведь он сам предлагал тебе пожениться, а ты всё отказывалась. Строила планы, дурёха! Потом ты думаешь, что дети — это ведь хорошо, и соглашаешься выйти замуж.
Поступление в университет откладывается на пару-тройку лет. У вас рождается замечательный ребёнок, вы переезжаете в новый дом с красивой лужайкой, и вроде бы всё идёт хорошо. Но счастье имеет неприятное свойство заканчиваться. Вторым рождается ребёнок с тяжёлой формой ДЦП, и это огромный удар для всей семьи. Родственники ненавязчиво спрашивают, курила ли ты во время беременности, или, может, пила? Ты говоришь «нет», но всё равно чувствуешь осуждение, чувствуешь себя плохой матерью. А планы и мечты откладываются на неопределённый период, а потом и вовсе забываются.
Твой любящий когда-то муж приходит домой всё позже и позже, пока однажды не теряется на всю ночь. Из банка приходит уведомление о превышении кредитного лимита. Ты проверяешь счета и видишь там чек за ночь в мотеле. Муж только отмахивается. Говорит, дома в последнее время слишком шумно. А вскоре старая знакомая сообщает, что видела твоего мужа с какой-то девахой. Ты в шоке. Не верится, что он мог так поступить с тобой.