Шесть. Приходишь к маме за поддержкой, а она говорит, что ты сама во всём виновата. Только посмотри на себя! В кого ты превратилась?! Ничего удивительного, что муж не хочет тебя.
Ужасная усталость. Апатия. Кажется, что больше не выдержишь. Просишь маму присмотреть за детьми, хотя бы на пару дней, но она непреклонна. Ведь ты сама решила пустить свою жизнь под откос, вместо того чтобы сделать аборт и поступить в университет. И ты не можешь с ней не согласиться. Помощи ждать неоткуда.
Пять. Приходишь домой, а там полный бардак. Почасовая нянечка жалуется на слишком маленькую оплату. Говорит, что больше не придёт, и ты понимаешь её, но платить больше не в состоянии. У вас и так долги за квартиру. Приходится искать работу на дому.
Сын не разговаривает с тобой. Просишь его присмотреть за младшим, пока готовишь ужин, но он не хочет.
— Зачем ты родила его? — кричит он, и слёзы стоят в его глазах. — Я его ненавижу! И тебя ненавижу!
Тебе становится жаль своего сына. Жаль, что его детство не такое полноценное и беззаботное, как у других детей.
Четыре. Младший сын не даёт тебе расслабиться ни на минуту. Он постоянно кричит, плачет, бьёт себя по голове. Ты успокаиваешь его, обнимаешь и гладишь, но он будто далеко от тебя, будто вообще ничего не понимает. На секунду ты представляешь, какова была бы жизнь без него, но тут же пресекаешь эти ужасные мысли. Какой бы он не был, он всё же живой человек. Он твой сын! Возможно, есть ещё способ вылечить его, но на это требуется немалая сумма денег. Деньги, которых у тебя нет.
Три. В кой-то веки муж приходит домой вовремя. Вы собираетесь за столом, играя в большую дружную семью. Правда, младший сын отказывается есть, старший — пинает того по ноге, из-за чего вновь начинается шум и гам. А муж кричит на тебя, чтобы ты сделала хоть что-нибудь.
Вы с мужем ругаетесь. Он укоряет за беспорядок в доме, за твой внешний вид и даже намекает на то, что младший ребёнок возможно не от него. Ты закрываешь глаза. Стискиваешь до боли подлокотники стула, чтобы не взорваться, и считаешь до десяти.
Два. Когда опускается ночь, ты тихонько заходишь в комнату к спящим детям. Они никому не нужны, как и ты. Может лучше убить их и себя, чтобы больше не чувствовать эту тревогу и боль? В мире ведь так много страданий! Руки сами тянутся к подушке. Всего пять минут, и они засыпают навечно. А потом ты идёшь на кухню и берёшь самый острый нож.
Всё как в тумане. Ты не помнишь, как это сделала. Видишь кровь на своих руках и тело мужа, распростёртое на кровати. Снаружи звучит сирена, и красно-синие огни освещают комнату.
Один. Ты открываешь глаза. Все эти картинки калейдоскопом пронеслись перед твоим взором всего за десять секунд. Пальцы всё ещё крепко сжимают подлокотники, но постепенно расслабляются. Ты смотришь на своих детей за столом и улыбаешься. Безусловная материнская любовь в тебе никогда не позволит причинить им зла.
Позже, уложив мальчиков спать, ты возвращаешься в спальню. Глядишь на своего мужа и произносишь то, что давно пора было сказать:
— Нам нужно серьёзно поговорить.
И не сим только, но хвалимся и скорбями, зная, что от скорби происходит терпение, от терпения опытность, от опытности надежда.
(К Римлянам 5:3–4)