Главная тема прошлого номера дала название и рубрике, под которой мы продолжаем разговор о влиянии научно-технического фактора на происходящие в нашей стране перемены. Разговор, опирающийся на перипетии судьбы конкретного человека на фоне перемен в судьбе отечественного военно-промышленного комплекса.
Затронутые сегодня вопросы потребовали профессионального комментария, который дан в статье в. Битюцких.
К середине начавшегося века, когда события нашего времени превратятся в интересную историю, один из туристских маршрутов, думаю, назовут «Пирамиды советской цивилизации» – не все же глазеть на египетские чудеса света. Начнется маршрут с Днепрогэса, включит в себя виртуальный исполин Дворца Советов, так и не построенный на месте разрушенного храма Христа Спасителя, и, конечно же, самую высокую «высотку» Московского университета. Но закончится маршрут наверняка в районе города Пушкино под Москвой.
Там туристы увидят самую настоящую четырехгранную пирамиду, и гид объявит, что это – последняя пирамида советской цивилизации. Туристы подумают, что пирамида недостроена, но узнают, что она была задумана именно такой – усеченной. Строили ее десять лет и закончили за два года до усекновения пирамиды советской власти.
Те, кто видели пирамиду Хеопса, будут разочарованы – тридцатью веками раньше умели строить грандиознее. Но гид объяснит разницу между громадностью и техническим масштабом. Не в том дело, сколько тысяч тонн бетона ушло на строительство подмосковной пирамиды и сколько тысяч километров кабеля проложено внутри бетонной плоти, и даже не в том, что на гранях пирамиды установлены 16-метровые антенны, смотрящие на все четыре стороны. Масштаб в том, что и на каком расстоянии способны увидеть эти четыре радиоглаза, соединенных радионервами с компьютерным мозгом пирамиды. Гид объяснит туристам, для чего строили эту пирамиду, расскажет о состязании двух экономических систем, о последнем витке гонки вооружений – об эпопее противоракетной обороны. На этом витке советская система проиграла состязание в целом.
Гид начнет с того, что основная часть двадцатого века прошла под знаком противостояния двух общественных систем. Слова о свободе, равенстве и братстве, об освобождении человечества от ига капитала, о коренных преимуществах плановой научной экономики над стихией рынка и хаосом купли-продажи, – эти слова с непостижимой силой властвовали над многими неглупыми людьми. Всего за четыре года мировой войны противостояние между двумя системами сменилось их союзом против нацизма, но сам-то нацизм расцвел благодаря этому противостоянию.
Символом новой фазы противостояния стал страшный гриб, выросший над Хиросимой в августе 1945 года. Наука стала явным источником военной мощи – ядерное оружие получилось из чистой ядерной физики всего за несколько лет. А дальше уже наука, техника и военное дело соединились и закрутились в одном военно-промышленном механизме. Логика научно-технического прогресса стала фактором военным и политическим.
Политическое послание, прикрепленное к первой ядерной бомбе, адресовалось прежде всего вождю социализма Сталину. К aBiyciy 1945-го Восточная Европа, освобожденная социализмом от фашизма, оказалась этим же социализмом и оккупирована, и стало ясно, что Сталина не очень интересует воля освобожденных народов, как и мнение западных союзников по этому поводу.
Для военного дела, однако, и воля народов и воля Сталина – слишком неопределенные понятия, а ящерная бомба – просто новый вид оружия. Ядерный взрыв в Хиросиме следовало сравнивать с массированными авианалетами весной 1945 года на Токио, где погибло – от обычных бомб – примерно столько же, сколько в Хиросиме. С человеческой точки зрения, разницы нет – смерть есть смерть. Но с точки зрения военной, разница огромна: то, что в Токио сделали три сотни самолетов, сбросив тысячи бомб, в Хиросиме – один самолет с одной бомбой. Это в тысячи раз повышало «ценность» новой бомбы и делало в сотни раз более нетерпимой уязвимость самолета – «средства доставки» ядерной бомбы. Обычная противовоздушная оборона, с ее радарами, зенитками и истребителями, могла обесценить драгоценную бомбу.
К тому времени, однако, уже существовало практически неуязвимое средство доставки – баллистическая ракета. В последний год войны несколько тысяч немецко-фашистских ракет «Фау» поразили города союзников, больше всего Лондон. Они «доставляли» лишь 700 килограммов «полезного» – смертоносного – груза на расстояние 300 километров. Но увеличить эти параметры – дело техники и, конечно, науки. Была бы политическая воля. Волю проявили обе стороны великого противостояния, и еще до окончания войны обе стороны разыскали и захватили в качестве трофеев германские ракеты «Фау» и их создателей.