Я Вам давал уже указание что бы предложение отклонить указав на грубые ошибки в идее его а вы направляете в НКПС
Подпись неразборчива.
Ваше предложение «популяризация вождей нашей партии тов. ЛЕНИНА и СТАЛИНА, путем изображения профиля их лиц вместо желтою круга стекла на стрелочных флюгарках» — не может быть принято. Вожди партии популяризируются среди широких масс трудящихся портретами и скульптурными изображениями, которые безусловно должны находиться в местах, могущих полностью обеспечить сохранность и уважение к изображению вождя.
Стрелочный указатель (флюгарка), находящийся на стрелочном переводе — расположен низко от земли, стекла его части повреждаются и пачкаются (с внешней стороны от грязи, с внутренней — от копоти). Сохранность изображения на стеклах указателя — т. обр. обеспечено не будет.
16 декабря 1937 Технический отдел, подпись. •
Беседа с источниковедом М. Ф. Румянцевой
Опыт из лепета: повседневность как прорастание исторических смыслов
Храните письма, дневники, старые документы — все это бесценный материал для историка. Так считает Мария Румянцева, доцент кафедры источниковедения Историко-архивного института (Российский государственный гуманитарный университет), заместитель директора российско-французского Центра исторической антропологии имени Марка Блока
И совсем не вернется - Или Он вернется совсем другой.
О. Мандельштам
— Письма, школьные тетради — можно ли их назвать историческими источниками? Вообще, что такое для историка источник сегодня?
— Как и вчера, как и позавчера, источник — главное для историка. Да и сам корпус источнике» не сильно изменился к сегодняшнему дню. Меняется, и весьма существенно, другое: работа с источником, то, что ученый в нем ищет и видит.
Это — производное от принятой теоретической концепции, потому источниковедение как бы повторяет историю развития всей исторической науки в целом. Позитивист, например, стремясь сделать историческую науку похожей на естественные (все остальное — вообще не наука), берет во внимание только источник-факт, однозначный, как выпадение осадка в пробирке, и не допускающий вольных толкований. То, что получалось, вполне соответствовало общему тогда взгляду на историю как на историю государств: многотомные описания политических и военных событий, долгие годы и составлявшие содержание исторической науки — пока не был исчерпан пласт источников, лежаших на поверхности.
Но сами же позитивисты провозгласили, что объяснение исторической реальности и, соответственно, прогнозирование входит в «обязанности» исторического значения по сугубо прагматическому лозунгу «savoir pour prevoir, prevoir pour prevenir» (знать, чтобы предвидеть; предвидеть, чтобы предотвратить). Это невозможно без теоретического моделирования, например, марксистского. И простое описание событий сменилось попытками отыскать в источниках следы неотвратимо действующих закономерностей, «открыть» их по дошедшим до нас обрывкам былой жизни.
По сути, марксистский подход к прошлому во многом родствен позитивистскому: и то, и другое учение исходят из идеи абсолютной и неизменной объективности прошлого, реконструкция которого не зависит от сознания и пристрастий исследователя и требует в конце концов только максимальной точности, добросовестности; задача ученого — «собрать по кусочкам» картину, которая содержит в себе некую единственную «объективную истину».
Как только мы усомнимся в этом - что у нас останется? Останется собственно исторический источник: то, что создано человеком прошлого, продукт культуры. В конце концов, единственный объект приложения исследовательских усилий — источник; потом на него «надевается» интерпретация. Их может быть много, каждая — в рамках той или иной исторической концепции, исследовательской парадигмы. Они порой более или медое мирно сосуществуют, порой сменяют друг друга; иногда трудно предугадать, какая из них будет использована в данном случае. Когда иронически говорят: «Россия — страна с непредсказуемым прошлым», мне хочется заметить, что у людей страны оно непредсказуемо, потому что представление о прошлом все-таки во многом — умственная конструкция, выстраиваемая с сегодняшней позиции.
Интересно получается: завзятых материалистов, гоняющихся за единственной объективной истиной, не слишком интересует «материал» истории — сам источник и его автор. А историк-идеалист не стремится воссоздать нечто недоступное, идеальное; он работает с источником, но рассматривает его как «реализованный продукт» психики человека прошлого.