Кравченко в ответ обвинил «Леттр Франсез» в клевете. Он приехал из Америки, чтобы выступить в суде, и начал с заявления: «В своей книге я рассказал правду о жизни советского народа и деятельности советского правительства. Меня обвинили в том, что я преувеличиваю. Но вспомните: когда к нам поступали сведения о концлагерях в Германии, разве не казались эти сведения преувеличением? Правда стала явной, лишь когда мы оказались перед лицом фактов. Вы услышите свидетелей. Вы увидите собранные мною документы. После этого вам судить, кто из нас прав и кто виновен: я и моя книга или те, кто меня теперь обвиняет, «Леттр Франсез», агенты Кремля и сами кремлевские вожди».
Два месяца в переполненном зале, перед напряженной и бурно реагирующей публикой противостояли друг другу адвокаты, свидетели, переводчики сторон.
Коммунисты пытались не только очернить Кравченко, но и показать великолепие Советского Союза. Пригласили некоторых его почтенных представителей: генерала Руденко с его орденом за Сталинград, депутата Верховного Совета Василенко.
Философ компартии Роже Гароди восклицал: «Мы можем сказать Кравченко: пусть он доложит своим хозяевам, что французский народ сделал свой выбор. Этому ничтожеству не удастся изменить ход истории. Если вы, г-н Кравченко, ищете себе сторонников, то искать их надо не здесь, а среди недобитых нацистов и среди франкистской фаланги».
Потом пришел черед свидетелей Кравченко, русских и украинских крестьян, рабочих, служащих, которых военные вихри забросили на Запад. Они рассказывали о раскулачивании, о терроре 30-х годов, о чистках, о лагерях. Официально шел процесс Кравченко против «Леттр Франсез». В действительности же — на скамье подсудимых советский режим и сталинский террор.
47-летняя свидетельница Маргарет Бубер-Нейманн — племянница немецкого философа Бубера и жена, скорее всего, вдова Гейнца Нейманна, члена политбюро Коммунистической партии Германии. Она рассказала, как они с мужем бежали в СССР из гитлеровской Германии, как ее муж был арестован и исчез, как ее отправили в Сибирь, как после подписания в 1939 году советско-германского пакта о дружбе и границах ее выдали Гитлеру, как гестапо отправило ее в концлагерь Равенсбрюк и как в конце войны она бежала оттуда перед приходом частей Красной Армии. Она описала жизнь в советском концлагере, изнурительный труд, постоянный голод, карцеры для непокорных, непрерывную слежку, ужасающие гигиенические условия, вынужденную проституцию.
Описание ее спокойное, сдержанное и точное. Защита всеми силами старалась доказать, что была она не в концлагере, пыталась очернить память Гейнца Нейманна. Все годилось, чтобы подорвать доверие к свидетельству этой женщины, много лучше своих противников знающей и коммунистический мир, и ужас жертвы, переданной из рук одного палача в руки другого. Но ничто не смогло ослабить впечатления от ее рассказа.
«Леттр Франсез» была осуждена за заявления, порочащие честное имя, и публичную клевету и приговорена к штрафу в 5 000 франков, а также к возмещению убытков в размере 50 000 франков в пользу Кравченко.
К. Хофер «Человек среди руин», 1937 г.
Под впечатлением всех этих свидетельств Давид Руссе обратился ко всем бывшим узникам нацистских лагерей с призывом создать следственную комиссию и просить советское правительство позволить ей ознакомиться с «исправительно-трудовыми лагерями».
В ответ на страницах «Леттр Франсез» писатель-коммунист Пьер Дэкс обвинил Руссе во лжи (будто в СССР человек может быть отправлен в лагерь на основании простого административного решения). В свою очередь Руссе обвинил директора «Леттр Франсез» и Пьера Дэкса в клевете.
В ноябре 1950 года начался судебный процесс «Давид Руссе против «Леттр Франсез».
На этот раз коммунисты стремились избежать публичных дебатов и, главное, потока свидетельских показаний, которые потом воспроизводит пресса, и тормозили начало процесса. Но он все же открылся.
«Леттр Франсез» пригласила дюжину коммунистов и их попутчиков, среди которых художник Жан Эффель. Депутат Национального собрания Мари Клод Вайан-Кутюрье, депортированная во время войны в Германию, со всей категоричностью заявила: «Я знаю, что концентрационных лагерей в Советском Союзе нет. Я считаю советскую пенитенциарную систему самой желательной и самой лучшей в мире».
В свою очередь свидетель Иосиф Чапский, воевавший с гитлеровцами в Армии Андерса, а до этого возивший тачку в концлагере в Коми АССР, к полному негодованию защиты, заявил, что расстрелы польских офицеров в Катыни были делом рук НКВД.