Книга Ибн аль-Хайсама «Оптика», написанная в XI веке в Египте, содержащая теорию видения. Эта диаграмма показывает оптические нервы, соединяющие глазные яблоки с мозгом
Уже в VII — VIII веках формируется школа мутазилиййа, разрабатывавшая догматическую космологию и антропологию, используя приемы эллинской философии.
Методологические подходы мутазилитов были развиты в каламе или ашариййа (ал-Ашари, 873 — 935). Так была создана мусульманская теология, которую во многом занимали те же проблемы, что и христианскую теологию: метафизика — развертывание мира от Первичного Интеллекта до человека, физика — строение мира из четырех элементов и натур, антропология — человек от зародыша до старости и так далее. Насафи в XIV веке назовет их сторонниками шариата. Ашариты опираются в основном на аристотелеву традицию, чуть позже возникает и платоновская линия.
Идут споры о происхождении мусульманской историографии — ее рационализм и жанровая близость к грекам рассматриваются как следствие прямой трансплантации греческой традиции на мусульманскую почву. Я склонен считать, что и здесь мы имеем лишь типологическое сходство, не известно ни одного перевода либо греческого, либо византийского исторического сочинения на арабский язык, которое могло бы послужить источником исторических трудов. Универсализм, историзм и телеологизм Ислама, снабженный прививкой греческого рационализма, сам по себе привел к науке истории. История в монотеистическом мире была наукой религиозной и не подлежала конвертации. То же можно сказать о долгом и мучительном генезисе историографии западноевропейской. Она развивалась сама, без трансплантаций.
Другое дело — жанр географии. Первые географические сочинения — подражания и конспекты Птолемея. Позже — не Константинополь, но Багдад та точка, откуда виден мир. Ге
ография в Византии в былой универсальности уже никогда не возродится. После мусульманской географии пойдет западноевропейская.
В мусульманской средневековой науке найдется лишь несколько сотен звездных имен, большинство — безвестные середнячки и неудачники. Греческой мудростью был охвачен весь мусульманский мир — от Испании до Центральной Азии, это миллионы людей, породившие несколько сотен звезд. То, что происходило в византийском мире, не идет ни в какое сравнение с этой научной горячкой VIII — XIII веков, которую испытал мусульманский мир.
Таким образом, наука, «греческая мудрость» как надконфессиональный механизм добычи знания оказалась очень широким полем информационного обмена. В мусульманском и христианском мире именно она оказалась обменной, конвертабельной.
Ольга Балла
Люди и тексты: избирательное сродство
Валерий Белянин. Психологическое литературоведение: Текст как отражение внутренних миров автора и читателя.
— М.: Генезис, 2006. — 320 с.
Художественные тексты имеют свойство ускользать от классификации. Их любимое занятие — размывать границы жанров, обманывать ожидания, нарушать правила. Что поделаешь: каждый текст — по крайней мере, в нашей культуре — претендует быть уникальным событием. В этом у него много общего с человеком.
Русский канадец Валерий Белянин — психолог, филолог и лингвист в одном лице — знает об этом весьма многое. Главные предметы его занятий — психолингвистика, психология речевого воздействия, идентификация личности по речевым проявлениям, нейролингвистическое программирование. Известный как автор многих работ на эти темы и создатель методик экспертной оценки авторских текстов, на сей раз он предлагает новую научную дисциплину: психологическое литературоведение.
Человека, утверждает он, можно понять еще и через типы текстов, которые тот предпочитает читать и писать. Белянин выделяет тексты «светлые», «темные», «печальные», «веселые», «красивые» и «сложные». В основе каждого типа лежит отношение к миру, характерное для людей с определенным душевным устройством. Точнее, как это называют психологи, акцентуацией — заострением некоторых личностных черт, которое, не выходя за рамки нормы, придает личности своеобразие и становится разрушительным лишь в случае болезни.