Таким образом, душевнобольной привлекателен по целому ряду признаков. Он близок к святому и художнику благодаря сходству своего состояния с религиозным и художническим экстазом. Он обладает очень высоким уровнем независимости. Он свободен от многих обязательств и условностей, а эта свобода желанна для любого.
В конце концов безумие стало заложником своей популярности. Если раньше душевная болезнь была чем-то исключительным и ужасным, то целый ряд факторов сделал ее обыденной и почти повседневной.
Во-первых, душевная болезнь стала широко имитироваться в различных художественных практиках ХХ века. Достаточно вспомнить о «параноидальном» художественном стиле совершенно здорового Сальвадора Дали, как все станет ясным. Благодаря психоанализу повсеместно распространилась «мода на безумие», и оно превратилось в ходкий товар на художественном рынке.
Во-вторых, большой прогресс в терапии душевных болезней, в первую очередь в сфере психофармакологии, сделал больных не такими париями, какими они были раньше, и существенно снизил драматизм в этой области. Болезни психики перестали восприниматься как непоправимая катастрофа. Большинство больных так или иначе встроены в систему социальных и производственных отношений, многие даже в состоянии сделать достойную карьеру. Конечно, при этом сохраняются определенные ограничения, но все это уже не так трагично, как раньше. Безумие становится банальным.
С другой стороны — вспомним, что писал в своем эссе «О собеседнике» Осип Мандельштам:
«Скажите, что в безумце производит на вас наиболее грозное впечатление безумия? Расширенные зрачки — потому что они невидящие, ни на что, в частности, не устремленные, пустые. Безумные речи — потому что, обращаясь к вам, безумный не считается с вами, с вашим существованьем, как бы не желает его признавать, абсолютно не интересуется вами. Мы боимся в сумасшедшем главным образом того жуткого абсолютного безразличия, которое он выказывает нам. Нет ничего более страшного для человека, чем другой человек, которому нет до него никакого дела».
Интерес к безумию, «любовь» к нему, наделение его привилегиями — оборотная сторона страха перед ним. Если, с одной стороны, этот страх выражается в стремлении изолировать душевнобольного, с другой — он проявляется в разных формах внимания к нему.
На отношение к душевной болезни распространяется известная закономерность: когда мы не можем что-то изменить, мы делаем его привлекательным для себя.
Владимир Иваницкий
Поэтесса
Что такое слова, как не однозначное выражение смысла? Не тут-то было: сквозь один смысл просвечивает другой.
Просто поразительно, до чего охотно слова 1) мигрируют в неизвестном направлении, 2) мутируют, 3) дичают, 4) теряют друзей.
«А сейчас выступит ПОЭТ Марина Цветаева!» — провозгласил некогда, если верить мемуарам, В.Брюсов. Так началась многозначительная неразбериха. Врачиха или женщина-врач? Что такое «женская» профессия? У последней должен отсутствовать мужской термин. Доярка? Этимологические словари устанавливают связь (дочь буквально значит «доящая»). Уборщица? Уборщик есть и означает то же. Проститутка? Ленин мужчин звал «политическими проститутками», но мальчики по вызову тогда еще не вошли в обиход. Машинистка? Машинист — водитель локомотива, а не мужчина за пишущей машинкой. И обратно: косец или Генеральный секретарь — звучит пафосно, а генеральная секретарша как?
В старину женщины чаще всего не имели профессий, врачиха была женой врача, попадья женой попа. Главенствовало «разделение труда». Не потому ли некоторые дамы считают, что в русском языке конструкции с женским окончанием унижают. Дескать, писатель — это серьезно, писательница — второй сорт... Сами того не ведая, ученые дамы своими построениями дискредитируют свой пол. Бездарного писателя-мужчину и в бреду никто не назовет писательницей; дурного актера — актрисой. Окончания просто указывают на половую принадлежность личности.
Многие лексемы, охватывающие оба пола, сложившиеся как ДО, так и ВО ВРЕМЯ эмансипации, сохранили эту норму: певец/певица, шпион/шпионка, пианист/пианистка, спортсмен/спортсменка и т.д. Забавно, что в английском языке, где грамматический род элиминирован, существуют как actor, так и actress, а в русском прижилась клоунесса по той же модели.