Но не только через создание кабинетов клинического психоанализа (в МГИМО, а также в большинстве западных университетов уже давно действуют центры такого рода), а, скорее, через насыщение смысловой психотерапией учебных курсов по любым социологическим дисциплинам.
Реальная концепция вторичной социализации — клиентская психотерапия.
Высказанные мною оценки социологического образования и характеристики студентов-социологов я не расцениваю как истину в последней инстанции. Это не более чем гипотеза, возможно, объясняющая некоторые конфликты и напряженности, имеющие место на социологических факультетах. В этом смысле я готов позитивно воспринять любую иную, но убедительную точку зрения, однако при одном ограничивающем условии. Оно таково.
Мир, в котором нам суждено жить, стремительно меняется. Подчас мы это осознаем задним числом, редко улавливаем эти изменения в ходе их развертывания, чаще всего — вытесняем из своего сознания мысль о динамике всего происходящего (так удобнее и спокойнее жить). Поэтому, на мой взгляд, любой разговор о социологическом образовании должен непременно включать в себя признание качественной новизны современной ситуации на всех ее уровнях и в ее многих параметрах, а не просто утверждение того, что преподавать надо лучше и проводить больше времени со студентами, дабы передавать им научные знания и в просветительской перспективе «сеять разумное, доброе, вечное».
Нина Иващенко
«Дети Индиго» и кризис традиционной педагогики
Все чаще звучат признания, что нынешние ученики — совсем не те дети, к которым привыкла средняя школа, что они другие. Готова ли российская массовая школа работать с такими детьми? В этом очень сомневается московская учительница. Она назвала свою статью «Дети Индиго» вслед за Ли Кэрролл и Джен Тоубер, которые вынесли на обложку одноименной книги фразу: «Новые дети уже пришли». Каких детей имели в виду американские психологи?
Они и их корреспонденты, письма которых приводятся в книге, обобщили детей, не вписывающихся в жестко детерминированную действительность, в группу под названием «дети Индиго». Таких детей становится все больше и больше. Судя по статьям в журналах, выступлениям специалистов на семинарах и конференциях, эта проблема международная. В странах, где школьная педагогика основана на традиционной практике, массовое образование переживает тяжелый кризис. Привычные схемы уроков, принятые формы отношений между детьми и педагогами, устоявшаяся практика оценки успешности ученика перестают давать желаемый результат.
Я начала свою работу в школе в 1971 году и считаю, что в российском образовании мы переживаем вторую волну «других» детей. Первая волна — поколение «акселератов», родившихся в начале шестидесятых годов. Они были другими даже внешне. Дети хрущевской оттепели, не знавшие голода, хорошо одетые, они были стройными и уверенными в себе. Телевизоры и магнитофоны в каждой семье знакомили их с последними веяниями моды и лучшими образцами популярной музыки. Они знали песни «Битлз» и рок-оперу «Иисус Христос — Суперзвезда». Я до сих пор с удовольствием вспоминаю свою работу с этими ребятами.
В 1975 году классы в школах Москвы были укомплектованы по сорок, а то и по сорок два — сорок три человека. Я вела математику в трех таких классах. Большинство моих учеников были выше меня на голову. Они вызывали острое раздражение старшего поколения учителей тем, что никак не желали принимать то, что казалось им бессмысленным: палочную дисциплину, почтение к взрослым вне зависимости от личных качеств этих взрослых, веру в идеологические штампы. Они одевались и держались в соответствии со своими представлениями о красоте и приличиях. Это было постоянной причиной конфликтов. Я помню, какую ярость администрации вызывали девушки, которые приходили на школьные вечера в сшитых на уроках труда ситцевых юбках до пят, и юноши с локонами до плеч. Они практически все красиво курили, подражая героям кинофильмов, красиво влюблялись и умели дружить. Год моей работы в этих классах дал мне опыт, благодаря которому я не растерялась потом, когда в 1991 году в нашу частную школу пришли дети второй волны российского «потепления».