Теперь от теоретической физики перейдем к практической ее истории.
Можно понять, насколько легче стало на душе у Лифшица после того, как Ландау с помощью советской власти сделал свое антисоветское открытие в 1937 году. Однако об их новом политическом единомыслии знали (кроме, быть может, компетентных органов) лишь самые близкие люди. А люди неблизкие видели холодную настороженность Лифшица и не догадывались, что «застегнутость на все пуговицы» предохраняла его от непрошенного вторжения в свои антисоветские мысли и чувства. То, что с самой ранней юности Женя Лифшиц ощущал себя чуждым советской мифологии, «овладевшей массами», сказалось на его манере общения с первыми встречными. А те, кто, подобно мне когда-то, не догадывался о глубинных причинах такой его закрытости, могли строить совсем иные — «злокачественные» — гипотезы.
Похоронив свою занозистую гипотезу о причастности Бронштейна к Курсу — и получив урок поспешной пристрастности, я неспешно вчитался в уцелевшую рукопись книги Бронштейна — Ландау 1937 года. И понял то, что мог бы понять раньше, если бы не слишком доверял своей гипотезе. В рукописи обнаружились места, несовместимые со стилем Ландафшица. А ведь я обдумывал различие научных стилей Ландау и Бронштейна. Вполне ощутимое это различие нисколько не мешало их взаимному интересу друг к другу и плодотворности их дружбы. Пока я не знаю точного ответа на вопрос, как имя Ландау попало на титульный лист рукописи Бронштейна. Могу предположить, что так Бронштейн отметил вклад Ландау в основную концепцию построения книги.
Говорят, что стиль — это личность, хотя относят это обычно лишь к литературному стилю. В русской литературе даже великий Пушкин это не «наше все», осталось место и для Достоевского, и для Гоголя, и даже для некоторых членов Союза советских писателей. В физике тоже хватает места для различных стилей, и само стилевое разнообразие важно для жизни науки. Великий учитель физики Ландау не был универсально наилучшим учителем — таких просто не бывает. Для некоторых выдающихся физиков он был бы неподходящим учителем. К примеру, для Андрея Сахарова. И Виталий Гинзбург, считая Ландау своим учителем, рад, что тот не был его первым учителем, — иначе он мог вообще не состояться как теоретик. Книги Ландау—Лифшица — гораздо более универсальные и даже незаменимые «учителя», но и они не делают лишними все другие книги по физике. Уникальный успех Курса основан и на стилевом соответствии его соавторов. На этом же основывалось их необыкновенно близкое и долгое сотрудничество, которое заслуживает внимательных и беспристрастных размышлений.
Таких размышлений не меньше заслуживает живое многообразие стилей и разномыслие личностей, уцелевших вопреки однообразному единомыслию, которое советская власть много лет старалась ввести в России.
Надеюсь, что беспристрастным размышлениям поможет изложенный выше урок пристрастности одного отдельно взятого историка науки — вместе со свидетельствами, собранными в этой книге.
Календарь «З-С»: сентябрь
55 лет назад, 1 сентября 1953 года, общемосковским митингом трудящихся торжественно открылся новый комплекс зданий Московского университета на Ленинских (ныне Воробьевых) горах, включавший 60 отдельных корпусов рабочей площадью 220 тысяч квадратных метров, площадь 14 старых зданий университета на Моховой составляла всего 35 тысяч квадратных метров.
155 лет назад, 2 сентября 1853 года, родился Вильгельм Оствальд, немецкий химик, в 1909 году удостоенный Нобелевской премии «в знак признания проделанной им работы по катализу, а также за исследования основных принципов управления химическими реакциями».
150 лет назад, 5 сентября 1858 года, учрежденный полутора годами ранее при Императорском Московском университете Комитет акклиматизации был преобразован в Императорское Русское общество акклиматизации животных и растений. Наиболее известная заслуга этого Общества — открытие в феврале 1864 года в Москве, в районе Пресненских прудов, первого в России зоосада, в котором уже в августе того же года появился первый слон, подаренный посетившим зоосад августейшим покровителем Общества императором Александром II.
60 лет назад, 6 сентября 1948 года, в Москве было открыто посольство Израиля, хозяйкой которого стала уроженка Киева, будущая премьер-министр и «железная леди Израиля» Голда Меир.
320 лет назад, 7 сентября 1688 года, в Москве произошел грандиозный пожар, захвативший территорию от Китай-города до Яузских ворот и Рогожской слободы и уничтоживший около 20 церквей и около 1000 дворов. После этого пожара последовал указ царя Федора Алексеевича «О крытии палатного строения тесом и землею, а сверх дерном, и о нестроении хоромного строения о трех жильях» (то есть запрещалось строить хоромы выше двух этажей). Этот указ москвичи, однако, игнорировали.