В самом деле, представьте себя хозяином сети супермаркетов, конкурирующим с другой сетью. К вам приходит респектабельный джентльмен и обещает создать, по сути, не выходя из правового поля, вашему конкуренту проблемы на несколько миллиардов, прося взамен минимальный процент от этой впечатляющей суммы. Карл Маркс полагал, что нет такого преступления, на которое капитал не готов был бы пойти за 300% прибыли. А тут процент гораздо выше... Используя вредоносные программные продукты, криминальная структура просто стирает все, что было в корпоративной сети вашего конкурента (счета, проводки, содержание складов и т.д.).
Но и к вашему конкуренту он также придет, предложив сделать то же самое с вами.
Криминальная пирамида уже отстроена. Внизу у нее находятся хакерские конторы, производящие и совершенствующие вредоносные программы «исключительно в учебных целях». Дальше идут мелкие криминальные структуры, желающие заняться своим «образованием». И так до криминальных гигантов.
И тут вновь, как учит синергетика, у целого возникают свойства, которых нет у его частей. Самый близкий аналог самоорганизации, которая сейчас складывается в сфере зловредного программного обеспечения, это индустрия наркотиков. В этой индустрии сотни миллиардов долларов, спецслужбы (вспомним дело «Иран-контрас», где доходы от наркотиков позволили «отдельным американским чиновникам» финансировать тайные операции), могущественные кланы, правоохранительные органы, миллионы людей вплоть до медиков, специализирующихся на борьбе с наркоманией. Эта индустрия нужна не миллионам нищих крестьян, а могущественным транснациональным структурам. Она позволяет не только получать гигантские прибыли, но и решать геополитические задачи. (После ввода американских войск в Афганистан эта страна начала производить 57% мирового объема наркотиков — 20 миллиардов доз. И Россия здесь — не только перевалочный пункт, но и один из крупнейших потребителей.)
Зловредное программное обеспечение пока выглядит скромнее. Но и в него уже вложены миллиарды — в кражу банковских данных и кредитных карт, в паразитическую рекламу, в сдачу в аренду зараженных компьютеров.
Если в среде возникают не устраивающие нас структуры, с которыми мы не можем справиться, играя по существующим правилам, то остается два выхода — менять среду или менять правила. По крайней мере, во многих других задачах, с которыми имела дело синергетика, дело обстояло именно таким образом.
Взвесим и спросим себя, кому выгодно существование и развитие индустрии вредоносных программ. Действующих лиц оказывается не так много — хакерское сообщество, криминал, о котором шла речь, военные и спецслужбы. Заманчиво, памятуя операцию США в Иране, одним махом парализовать систему управления, пользуясь «неописанными возможностями операционной системы». Напомним, что в Южной Корее не так давно были созданы компьютерные войска.
На другой чаше весов гигантская компьютерная индустрия, активно использующий возможности глобальных компьютерных сетей банковский сектор и огромный сектор торговли, жестко завязанный на такие технологии. Ухудшение «компьютерной экологии» и повышение рисков для них чревато потерями многих сотен миллиардов долларов. Оппоненты тоже весьма серьезны.
Поэтому то, что нельзя отыграть на технологическом и программном уровне, возможно, придется решать в области социальной самоорганизации (примерно так же действуют в страховании — не имея возможности свести до минимума угрозу техногенных аварий и катастроф с помощью технических средств, уменьшают риски предпринимателей, вкладывающихся в такие производства, иногда работников, а порой и жителей соседних поселений). Авторизация, «электронная подпись» в глобальном масштабе, «компьютерная полиция» и, возможно, отказ от многих информационных технологий (подобно тому, как это было в военной сфере), «компьютерный спецназ», стоящий на страже виртуальных миров. Трудно было предвидеть еще десятки лет назад, что перед синергетикой вскоре встанут такие вопросы.
Если что-то и стоит делать, то только то, что принято считать невозможным.
О. Уайльд
Атрибутами сверхдержавы в ХХ веке были ядерные технологии, космические системы, надежные шифры. В XXI к ним, вероятно, добавятся системы прогноза, мониторинга, управления, большие программные комплексы. Науку всегда тянуло к военным технологиям по очевидной причине. Это та сфера, где соотношение «цена/качество» может быть очень велико. Если благодаря проведенным исследованиям появляются совершенно новые возможности, то за ценой в военной сфере обычно не стоят. Достижения науки быстро воплощаются в технологии.