В другом таком же опыте, длившемся уже десять минут, некоторым его участникам перед началом беседы сообщили, что они больше никогда не увидят этого человека. Теперь процент говоривших неправду достиг 78. В то же время был отмечен и такой факт: если студентки знали, что снова увидятся с незнакомцем, они чаще врали ему.
Что говорит нам подобная серия испытаний на честность? Конечно, о том, что «грешен наш мир, грешен». Ложь — и без всяких опросов ясно — широко распространена, она встречается на каждом шагу. Лгут политики и коммерсанты, журналисты и врачи, родители и дети. В то же время из этих и других наблюдений явствует, что ложь имеет определенное социальное назначение, играет свою роль в обществе. Особенно тонко это чувствуют женщины. Недаром они чаще обманывали первых встречных, если думали, что еще увидят их. Выходит, в основу длительных отношений надо, как жертву, закладывать ложь? Она скрепляет связи между людьми? Когда же мы начинаем лгать себе и другим?
Психологи отмечают, что дети лишь в четыре-семь лет пробуют придумывать всякие небылицы — лгать сверстникам и взрослым. Поначалу эта ложь выглядит довольно нелепо. Малыш, весь перепачканный в шоколаде, отвечает на мамин вопрос: «Ты шоколадку съел?» — «Нет!» И все же это первое безоглядное вранье является важной приметой... умственного развития ребенка. Он понял, что можно смотреть на происходящее другими глазами, догадался, что люди думают не всегда так, как он.
Вот нехитрый опыт, который можно поставить с детьми, — так сказать, «занимательная психология». Попробуйте им рассказать такую историю. «У Саши была шоколадка, он ее спрятал в коробку и ушел погулять. Его сестра Маша подсмотрела, где шоколадка лежит, и перепрятала ее — сунула к себе в сумочку, а затем тоже ушла из дома. Теперь Саша вернулся. Где он примется искать шоколад?»
Малыши до четырех лет уверенно отвечают: «В сумке!» Они еще не понимают, что факты, известные им, неведомы самому Саше. Его в комнате не было, он не видел, как лакомая плитка перекочевывала из коробки куда-то. Чтобы догадаться об этом, надо представить себе действия участников всей этой истории, надо рассудить, что они знают, а что не знают. На это способны лишь дети постарше. Именно они безошибочно ответят на тот же вопрос: «У себя в коробке!» Ведь «Саша» из этой истории — это «другой», он не слышал то, что сейчас рассказали про хитрости Маши. Как только малыш поймет это, значит, у него стало развиваться абстрактное мышление. И еще одно наблюдение психологов: примерно через полгода ребенок сам начнет врать. Теперь, уяснив уже, что его сверстники или кто-то из взрослых не знают всего, что происходит с ним самим, он активно пользуется этим и врет — ради какой- то выгоды, в шутку, ради простого интереса.
Очевидно, ложь требует куда больших умственных усилий, чем правда. Прикрашивать последнюю — значит развивать свой интеллект. Говорить правду — бесстрастно фиксировать действительность, как это делает фотоаппарат. Некоторые психологи полагают, что появление лжи во многом повлияло на эволюцию коры головного мозга. Тот, кто не лжет или хотя бы не воображает такую возможность, тот заставляет свой мозг работать вполсилы, «на холостых оборотах».
Биологи полагают, что способность обманывать других коренится в очень далеком прошлом. Естественный отбор благоволил хитрецам, способным не моргнув обмануть и съесть. Так что, ложь помогала сохранить свой набор генов и искоренить из проекта «Эволюция» чужой. Впору назвать ложь «движителем эволюции».
В самом деле, простейшие живые существа практически не способны кого-либо обманывать. Зато птицы и млекопитающие открыто хитрят. Это помогает им побеждать естественных конкурентов в борьбе за пищу, территорию, ранг в стае — или за любовь. К примеру, самцы ласточек пугают самок тревожными вскриками, когда рядом покажется их соперник, хотя никакой настоящей опасности нет. Ложные сигналы о приближении врага порой подают и сурки, загоняя сородичей в норки, когда заметят, что рядом есть чем полакомиться.
Наши ближайшие родственники, обезьяны, вполне ясно понимают, что лгать бывает полезно. Вот сценка из жизни шимпанзе. Какой-нибудь хитрец из стаи тайком от остальных припрятывает бананы — водит сородичей буквально за нос. Лакомится фруктами, когда никто не видит. Но вот находится другая обезьяна, которая начинает подозревать обманщика. Она прячется где-нибудь в кустах и наблюдает за тем, как плут, боязливо озираясь, подходит к тайнику и достает оттуда банан. Все! Мошенник переигран. Его самого сейчас обманут, как только он покинет сцену, на которой исполнил свою роль, — проиграл клад.