Из европейских языков практически исчезли специальные обращения к незамужним женщинам (miss, mademoiselle, Fraulein и т. д.): ведь холостых мужчин никак не выделяют, а это явно несправедливо, и вообще вмешательство в личную жизнь. Теперь так дозволено обращаться только к девочкам.
В названиях профессий на английском языке теперь man чередуется с woman (когда речь идет о женщине) или с нейтральным person. Само слово woman иногда искажается так, чтобы оно не было производным от названия мужчины man. В немецком языке какое-то время рекомендовалось, называя разнополую группу, использовать слова разных родов, например, Studenten und Studentinnen (студенты и студентки, вместо простого студенты). Сейчас появился новый графический способ устранения несправедливости: например, в качестве нейтрального местоимения третьего лица единственного числа пишут s/he, то есть и he (он), и she (она) одновременно. Некоторые наиболее экстремистски настроенные преобразовательницы уродуют даже собственные фамилии, заменяя в фамилии Кауфман «man» на «person» (http://www.ruthenia.ru/logos/number/1999).
Смейтесь, смейтесь! Когда внуки нынешних революционерок будут учиться говорить, они войдут в иной мир. Возможно, тот мир будет устроен лучше — по крайней мере, для женщин.
В догонку
Превед!
Есть еще одна старинная форма произвольного воздействия на язык, о которой мы пока ни слова не сказали. Правда, это воздействие без всякого намерения в самом деле изменить язык. Это языковые игры. Ими увлекались и прежде, но, пожалуй, никогда они не принимали такого масштаба, как сегодня. Во-первых, раньше не было столько грамотных. Во-вторых, что еще важнее, раньше не было Интернета. В аристократических салонах, потом в интеллигентских домах играли в «чепуху», «буриме», острили, сталкивая слова разных стилей и связывая слова противоположных значений. Эти игры подпитывали язык художественной литературы, который во многом строится на игре; частично проникали в том или ином виде в язык повседневности, но никогда существенно его не меняли. Нынешнее повальное увлечение «олбанским йазыком» или языком «падонкаф» тоже вряд ли чем-нибудь грозит Великому-Могучему.
И опять общественность грозно вздымает голос в защиту русского языка и нравственности молодого поколения, засевшего за компьютеры. И опять лингвисты призывают к спокойствию, предостерегают от административных мер спасения языка и даже находят в этой языковой игре нечто разумное, полезное, перспективное. Пожалуй, наиболее впечатляющей — и чаще всего цитируемой — защитой «йазыка» стало выступление Виталия Костомарова, академика Российской академии образования, президента Института русского языка и литературы им. А.С.Пушкина (http://www.rustrana.ru).
Нет нужды повторять историю этих языков — она многократно изложена на самых разных сайтах, от Википедии до Абсурдопедии, и пересказана на разных форумах: и о Дмитрии Соколовском, положившем начало языку на своем сайте udaff.com, и об американце, выложившем свою страницу в «Живом журнале» и недоуменно вопрошавшем, на каком языке он получил письмо («На албанском!», ответил кто-то, и сотни доброхотов принялись учить его «олбанскому йазыку» и доучили до того, что он предпочел убрать свою страницу), и о знаменитой Мадонне, решившей обратиться к своим поклонникам на многих языках мира без помощи переводчиков, отчего обращение к русским «Фанам» вышло у нее так: «Дорогие вентиляторы!» — в ответ ей все посоветовали «учить олбанский».
• Только очень наивный человек может подумать, что на олбанском пишут полуграмотные люди. Типичный упрек «падонкам» со стороны общественности — что им лень овладевать орфографией. На самом деле эта игра, как и всякое постмодернистское занятие, требует хорошего знания грамматики хотя бы двух языков — родного и английского, умения скрыто цитировать предшественников и оппонентов и много еще всяких «криатиффных» способностей. Основной принцип олбанского не так уж сложен; вот как его излагает «Википедия»: «Особенности стиля «падонкаф» заключаются в нарочитом нарушении норм орфографии русского языка в сторону фонетического письма («декоративных транскрипций») — в первую очередь, в смещении фонетически адекватных форм в сторону орфографически неправильных: употреблении «а» вместо безударного «о», и наоборот, «и» вместо безударного «е», и наоборот, «цц» вместо «тс», «тьс», «дс», также «жы» и «шы» вместо «жи» и «ши», «щ» вместо «сч» и наоборот, «йа» вместо начального «я», «ф» или «фф» вместо «в», в противоположном использовании оглушенных звонких и глухих согласных, а также в слиянии слов воедино без пробела».