Нам говорят, что его звали Цзу Чунчжи, что он жил в империи Хань — то есть, видимо, был современником Архимеда и Эратосфена. Но оба этих грека стояли на плечах универсального Аристотеля — оттого и видели будущее дальше и яснее всех своих современников. Если мудрый Цзу Чунчжи был столь дальновиден, то на чьих плечах он стоял? В какой школе он учился? Похожа ли она на училище Пифагора или на нашу родную физматшколу?
Вот такие вопросы волнуют лучших школяров нашей эпохи. Оставить их без ответа мы не вправе — хотя ответить нечто дельное очень трудно. Действительно: первая в Средиземноморье империя Александра Македонского была создана дружной командой учеников Аристотеля. Хотя их имперское единство оказалось недолговечно, но имперский порядок (названный эллинизмом) продержался добрых 300 лет — до тех пор, пока эллинское дело не перехватили крепкие руки деловитых римлян. Их государство процветало более четырех столетий — столько же, сколько правила династия Хань в Китае. Поэтому есть смысл поискать среди основателей империи Хань некое ученое меньшинство — и сравнить их китайскую ученость с эллинской ученостью наследников Аристотеля.
Аристотель
Какое место занимала в той и другой учености математика? Сколько там и сям было естествознания, и сколько — обществознания? Эти вопросы звучат весьма актуально в нашу эпоху синтеза новой российской государственности. Ведь матушка-география сделала нас наследниками обеих древних империй: и греческой (через Византию), и китайской — через Золотую Орду. Оттого Аристотель и его китайские коллеги могут в равной мере считаться учителями нынешних российских политологов. Пора взглянуть в их лица так же прямо, как мы привыкли глядеть в лица Аристотеля и его учителей: Платона, Сократа, Демокрита...
Всю китайскую ученость принято возводить к двум великим учителям: Конфуцию (Кун-цзы) и Лао-цзы (Ли Эр). Оба они были современники Пифагора — то есть жили на сто лет раньше Платона и Демокрита. Напротив, ученые основатели первых китайских империй — Цинь и Хань — родились через сотню лет после смерти Платона: в те годы, когда Рим впервые схватился с Карфагеном за Сицилию. Ли Сы и Чжан Лян — вот две ключевые персоны раннего китайского империализма!
Цинь Ши Хуанди
Первый из них стал канцлером императора Цинь Шихуанди — и погиб вслед за своим свирепым владыкой. После этого второй герой-мудрец превратил крестьянского воеводу Лю Бана в императора Гао-цзу, а после его смерти наладил престолонаследие в империи Хань так, что она простояла 400 лет. Характерно, что оба отца-основателя были при жизни принципиальными противниками. Сойдись они лицом к лицу — стали бы лютыми врагами; но судьба развела их во времени и пространстве на считанные годы.
Могли ли два таких человека стоять на плечах одного ученого предтечи? Чтобы это понять, полезно перейти от ярких персон к столь же ярким принципам их мировоззрения. Для Конфуция центром мироздания и обществознания был принцип Жэнь с изначальным смыслом «человек». В устах Конфуция он обрел новые смыслы: «гуманность», «гуманизм». То есть забота о воспитании человека, об ортанизации человеческих коллективов по образцу патриархальной семьи.
Напротив, для Лао-цзы Вселенная была важнее Человека. Природу же движут две другие сущности: Дао и Дэ. Первый из этих иероглифов греческий натурфилософ назвал бы Мировым Законом, а поздний европейский физик — Принципом Инерции. Это — символическое описание естественного хода вещей. Для чего, в таком случае, нужен еще один иероглиф — Дэ? Для того чтобы описать любые движения, происходящие НЕ по инерции! Вероятно, Ньютон назвал бы Дэ — Силой; Аристотель — Импульсом; но Лао-цзы вдохновился иною аналогией.
Первичный смысл иероглифа Дэ — росток, прорастающий из семени. То есть необратимый и неповторимый процесс развития: рождение новых структур из старых объектов, появление новых свойств у привычных вещей. Все это — в согласии с высшей гармонией природы, которую человеческий ум постигает лишь в малой степени. И вмешивается в этот процесс, в меру своего понимания сути дела...
Людей с таким мировоззрением в Китае называют «даосами»: считается, что они вполне следуют мировому закону Дао, но при этом наделены свыше большим ресурсом Дэ. И тратят этот ресурс «благодати», вмешиваясь порою в природные или общественные неурядицы, чтобы гармонизировать неоптимальное течение человеческих дел.
