Юлий ДАНИЛОВ
Симон Шноль
Михаил Семенович Цвет(1872-1919)
Когда говорят о создании интеллектуального потенциала в России до 1917 года, потенциала, который при нормальном, «эволюционном» развитии мог бы привести к процветанию страны в XX веке, важно избегать идеализации истории. Российские условия для интеллектуальной жизни были далеки от совершенства. Необходима была коренная реорганизация школьного и высшего образования, совсем иные организации и обеспечение научных исследований. Необходимо было формирование принципов и традиций жизни научных школ. Все это только начало налаживаться перед первой мировой войной. Именно эта война явилась катастрофой, погубившей Россию, она сделала возможной Октябрьскую революцию.
Иллюстрацией условий этого последнего предреволюционного этапа истории науки в России может быть биография выдающегося ученого М. С. Цвета. Его жизнь пришлась на трудные годы становления науки на рубеже веков. Он получил наиболее важные результаты незадолго перед началом мировой войны. Но вместо славы и общего признания — смерть от болезней и голода во время послереволюционной разрухи и террора. А если бы... Так много в XX веке обязано открытому Цветом методу хроматографического анализа. Так много выдающихся исследователей обязаны ему своими успехами. Так часто эти успехи отмечались нобелевскими премиями... Трагична биография Цвета — она отражает трагическую судьбу России нашего времени.
В самом деле, использование принципа хроматографического разделения веществ — основа многих достижений в науке и технике XX века. Анализы аминокислотной и нуклеотидной последовательности в белках и нуклеиновых кислотах, выделение и очистка антибиотиков и множества других веществ. Разделение изотопов и, следовательно, создание ядерного оружия и атомных электростанций. Разнообразные методы хроматографического и электрофоретического анализа. У всех этих методов есть авторы, часто весьма знаменитые, отмеченные наградами и премиями.
Однако все это множество основано на общей идее. Эта идея проста: использовать ничтожные различия двух очень близких по своим свойствам веществ путем многократного их растворения и осаждения. Эго, в сущности, идея геометрической прогрессии — многократной «переадсорбции». Эта идея давно получила физическое и математическое обоснование.
Где ее истоки?
Помнит ли кто-нибудь сейчас протекающие крыши? Чтобы дождевая вода, протекая сквозь ржавую железную крышу, просачивалась через слой известковой штукатурки потолка и чтобы потолок был до побелки обработай медным купоросом? Кто не помнит, пусть вообразит себя в довольно большой комнате с железной кроватью в углу. Осень. Холодно. Сумрачно. Не первый день идет дождь. Крыша течет. И в противоположном от кровати углу на потолке медленно расплывается мокрое пятно. Жаловаться квартирной хозяйке нельзя: какой месяц нет денег на уплату долга! Остается разглядывать странные узоры, образуемые на потолке дождевой водой. А если внимательно разглядывать, видны замечательные вещи: узоры состоят из красивых, довольно ярких колец — сине-зеленого (купорос?), коричневого (ржавчина с крыши?), розового (старая краска?). Полосы разной окраски четко отделены друг от друга и образуют причудливые фигуры... Кто первый увидел эти хроматограммы? Кто их не видел!
Но научные истоки хроматографии отмечены лишь в XIX веке. В том веке . чрезвычайное интеллектуальное удовлетворение доставлял поиск смысла зеленой окраски растений. «Оказывается, растения поглощают свет и поглощенную энергию используют для синтеза питательных веществ!» (так издевался Г. Гейне над обывателями, полагающими, что растения зеленые для или потому, что зеленый цвет полезен для глаз). Нужно было выделить и очистить пигменты зеленого листа — хлорофиллы. А они так близки по свойствам, что разделить их не удавалось. Кроме того, в листьях есть и другие, яркие пигменты — каротиноиды. Каротиноиды создают краски осени — желтые, оранжевые, багровые. Но до осени, пока хлорофиллы не разрушатся, отделить их от каротиноидов также было трудно.
Цвет бился над задачей разделения пигментов зеленого листа. Он взял стеклянную трубку, наполнил ее порошком мела и на верхний слой налил немного сииртового экстракта листьев. Экстракт был бурозеленого цвета, и такого же цвета стал верхний слой меловой колонки. А затем Михаил Семенович начал по каплям лить сверху в трубку с мелом чистый .спирт. Капля за каплей очередная порция растворителя элюировала пигменты с крупинок мела, передвигаясь вниз по трубке. Там свежие крупинки мела адсорбировали пигменты и в свою очередь отдавали их новым порциям растворителя. В силу несколько разной прочности адсорбции разные пигменты, увлекаемые подвижным растворителем, двигались по меловой колонке с разной скоростью и образовывали однородно окрашенные полосы чистых веществ в столбике мела. Это было прекрасно. Ярко-зеленая полоса, полоса чуть желтее зеленого — это два вида хлорофиллов и яркая желто-оранжевая полоса каротиноидов. Цвет назвал эту картину хроматограммой.