С. Ч.: — Уместно напомнить, что в конце XI — первой половине XII века в среднем течении Москвы-реки происходит резкое увеличение числа поселений. Более того, видоизменяется система расселения. Погребальный обряд и вся материальная культура приобретают именно тот (типичный, древнерусский) облик, который она сохраняет до середины XIII века. Активно осваиваются долины средних и малых рек, так необходимые для земледельцев и скотоводов. С конца XI века в долине реки Москвы начинает господствовать обряд трупоположения на горизонте, а во второй половине XII века он сменяется обрядом трупоположения в яме, что, конечно, связано с распространением христианства. Население в районе Москвы в это время формируется на основе двух главных общностей — вятичей Верхней и Средней Оки и кривичей центральных районов Ростово-Суздальской земли. Об этом свидетельствуют археологические находки женских украшений, их этнографические особенности и диалекты коренного населения Московской области (это хорошо видно по диалектным картам, опубликованным в 1991 году А. Ф. Войтенко).
• Находки в поселении на территории Свято -Данилова монастыря. Лепная керамика облика X века
И. А. Бойцов и Н. А. Кренке составили археологическую карту Москвы. Огромная работа, надо сказать, и сделана она на основе археологических и палеоландшафтных исследований. Благодаря этой карте мы видим развитие города в домонгольский период. Посад начинался от стен тогдашней крепости, то есть от нынешней Ивановской площади Кремля, и распространялся на восток примерно до линии современных стен Кремля. За их пределы застройка продвинулась вдоль левого берега реки Неглинной до начала современной Никольской улицы. Заселено было место Богоявленского монастыря, а также подол в районе Великой улицы. Центральная же часть холма, на котором сложился позднейший Китай-город, была еще в значительной степени занята пашнями.
Домонгольская Москва рисуется как небольшой древнерусский город с крепостью и отдельными, примыкающими к ней посадами и угодьями, которые ничем не отличались от сельских поселений той поры.
Находки из раскопок в Московском Кремле.
Печать киевского митрополита, 1091—1096 гг. 1а— лицевая сторона, 1б— оборотная)
2,3. Кресты-тельники XIII века в золотой оправе
Л. Б.: — Вот что хотелось бы еще сказать. Обычная историографическая картинка такая: до середины XIII века страна развивается, но приходят татары, сжигают города, деревни, жить на территориях, где совершаются набеги, опасно, народ вынужден убегать, прятаться по лесам. А умная политика князей приводит к тому, что все собираются вокруг Москвы. Конечно, не сбрасывая со счетов ордынский фактор, думаю, не это — самое отавное, а то, что идет трансформация, сильная перестройка и на Москве не так сильно сказалось ордынское нашествие, как это принято считать, иначе совершенно непонятна логика последующих событий. Если в 1238 году Москва полностью погибает, то как может так случиться, что через несколько десятилетий мы видим Москву, посягающую на великое княжение Владимирское?
Москва шла к процветанию до монголов, Москва невероятно интенсивно развивалась. Вот это можно совершенно уверенно сказать по археологическим данным. За конец XII века в Москве, в Кремле, откладывается метр культурного слоя, чрезвычайно богатого, городского насыщения. Именно с теми вещами, которые, по нашим несовершенным понятиям, и представляют город. Появляется первое мощение, большое количество самых разнообразных товаров, в том числе привозных, в частности женских браслетов и вообще стекла. И самое интересное: это накопление культурного слоя не обрывается 1238 годом, хотя слои пожаров археологи прослеживают. Допускаю, что и в это время город интенсивно продолжал расти, и главное, думаю, начал действовать тот потенциал, та энергия, которые со временем и выделили Москву из других городов.
В 1988 году в Московском Кремле был найден большой клад серебряных украшений конца XII — начала XIII века, то есть домонгольского времени.
Этот медальон — из кремлевского клада. Он серебряный, в центре выгравирован крест, нижний конец которого переходит в сложный орнаментальный мотив.
С. Ч.: — Я не присоединяюсь к новомодным теориям, что татары ничего не тронули, это глубочайшее заблуждение. Последствия были чудовищные, но тем не менее «пружина» была настолько сильно сжата, потенциал так велик, что на протяжении всего XIII века это продолжает работать.