Дирижабль сильно осел па корму, но несмотря на это они быстро снижались. А йотом корабль, летевший на высоте около трехсот метров, неожиданно «провалился». И никто по сей день не в состоянии с уверенностью сказать, что вызвало это внезапное, необратимое утяжеление воздушного корабля».
«Я видел, как стремительно приближаются ледяные торосы,— писал позднее Нобиле.— Еще мгновение, и воздушный корабль стукнулся об лед. Раздался ужасающий треск, я почувствовал удар в голову. Было такое ощущение, будто меня сжали, сдавили. Совершенно отчетливо, но без малейшей болн, я услышал хруст собственных костей».
• «Красин» во льдах у берегов Шпицбергене
• Р. Л. Самойлович
Командирская гондола оторвалась от дирижабля, страшным ударом десять человек выбросило на лед. Дирижабль, облегченный после удара, взмыл вверх, унося шесть человек — Понтремолли, Ардуино, Караттн, Чокка, Алессяцдринн, Лаго. А через двадцать минут в той стороне, где скрылся воздушный корабль, поднялся вверх столб дыма. Судя по всему, и дирижабль, и люди, остававшиеся в нем, сгорели.
Кажется, и десять человек, выброшенных на лед из командирской гондолы, тоже были обречены. Моторист Помелла погиб еще при первом ударе, у начальника экспедиции были сломаны нога и рука, сильно разбита голова. У механика Чечони сломана нога, у шведского ученого Мальмгрена — рука, но остальные шесть человек отделались только ушибами: Бегоуиек, Мариано, Цапли, Вильерн, Троянн, Бьяджи и Лаго. Однако всем уцелевшим надеяться было не на что. Продовольствие, санн, палатки и радиостанция — все исчезло вместе со сгоревшим дирижаблем. Вокруг валялись лишь бесполезные обломки командирской гондолы.
Да, надежд не было, в этой ледяной пустыне их ожидала гибель, верная гибель. Но внезапно в кромешной безвыходной тьме, кажется, блеснул робкий лучик света: «Цела! Походная рация цела!» — кричал радист Бьяджи.
Крик его словно бы возродил надежду на спасение. Рано унывать. Ведь, кроме рации, среди обломков гондолы удалось найти около семидесяти килограммов продовольствия, секстан и палатку, ту самую красную палатку, которая стала впоследствии почти легендарной. Был также найден и пистолет с патронами, так что уже через зри дня опытный полярник Мальмгрен выстрелом в упор убил медведя.
Пока что можно было жить, но...
День за днем и раз за разом неутомимый Бьяджи посылал сигнал о немощи, всем известный сигнал «SOS». Однако его маломощный передатчик никто, к несчастью, не слышал.
Миллионы людей с волнением следили за событиями в Арктике. Одно имя — Нобиле — было у всех на устах. Теперь, когда замолкла рация дирижабля «Италия», сомнений уже не оставалось: произошла катастрофа. Но живы ли аэронавты и где их искать? Этого пока что не знал никто.
По инициативе известного полярника Рудольфа Лазаревича Самойловнча советское правительство предложило Италии помощь в организации спасательных работ, но никто па Западе не верил в действенную помощь россиян. В итальянской газете «Паэзе сера» появилась в те дин забавная, но оскорбительная карикатура: русские мужики в лаптях спешат на помощь Нобиле, прыгая со льдины на льдину. «Россия выбыла из арктической игры,— писала тогда газета «Ла Стампа»,— от былой славы у русских остался неплохой ледокол, названный ими но имени своего комиссара, и безутешная вдова известного полярного исследователя Жоржа Седова».