«В общей сложности было пройдено семь тысяч километров,— писал профессор Визе.— За два года Ушаков и его товарищи охватили маршрутной съемкой 26 700 квадратных километров в самых труднейших условиях, какие только могли встретиться людям: в метелях и морозах, в хаосе айсбергов и всторошенных льдов, в ледяной воде и снежной каше».
Не будет преувеличением сказать, что «четверо смелых» совершили настоящий подвиг, поэтому хочется рассказать об их дальнейших судьбах — пожалуй, не менее героических. Сергей Прокопьевич Журавлев в 1933 году возглавил промысловую зимовку в бухте Прончищевой. Целью ее было изучение и освоение промысловых богатств Таймыра. Журавлев в одиночку объехал на собачьих упряжках все побережье моря Лаптевых — от мыса Челюскина до Нордвика, а потом в глубь полуострова, до отрогов хребта Варранта. Там, в центре Таймыра, морозы достигали шестидесяти градусов, и когда-то богатырское здоровье каюра как-то сразу пошатнулось. По ночам его душил кашель, до одури болели зубы и никак не могли согреться пораженные ревматизмом ноги.
• Г. А. Ушаков. Северная Земля. 1930 — 1932 годы
• Г. А. Ушаков. 1963 год
• Памятник Г. А. Ушакову на Северной Земле
Он умер на Нордвике, в бухте Кожевникова 26 ноября 1937 года. Старая полуслепая Альфа и вожак упряжки остались лежать на могиле каюра.
Василий Васильевич Ходов после Североземельской экспедиции строил радиоцентры на Диксоне и на мысе Шмидта, летал в качестве бортрадиста на поиски экипажа Леваневского.
С началом войны Ходова зачисляют в ОМСБОН — отдельную мотострелковую бригаду особого назначения. Он многократно переходит линию фронта — иногда в группе, иногда в одиночку. Он награжден многими боевыми правительственными наградами. А после окончания войны он работает в Управлении Главсевморпути.
Двадцать пять лет отдал Василий Васильевич Арктике. И недаром в 1978 году Географическое общество СССР отмечало семидесятилетие В. В. Ходова.
Судьба Николая Николаевича Урванцева была воистину трагической. В 1933 году после окончания Североземельской экспедиции Урванцев, как и Ушаков, был удостоен редчайшего в то время ордена Ленина. В 1935 году Николай Николаевич без зашиты получает звание доктора геолого-минералогических наук, он становится заместителем Рудольфа Лазаревича Самойловича — прославленного «директора Арктики».
Без месторождений, открытых Николаем Николаевичем в двадцатые—тридцатые годы, деятельность Норильского горно-металлургического комбината была бы попросту невозможна. Поэтому ссыльнокаторжный поселенец Урванцев с 1940 по 1956 год находился постоянно под грозным оком КГБ — вначале в Актюбинске, а потом уже безвыездно в Норильске.
Его жена — Елизавета Ивановна — прошла всю войну фронтовым хирургом в звании майора медицинской службы. Но сразу же после войны приехала к нему в Норильск.
В 1956 году Николай Николаевич вернулся в Ленинград, стал работать в Институте геологии Арктики. Он умер осенью 1985 года, а через несколько дней после его кончины ушла из жизни Елизавета Ивановна.
Георгий Алексеевич Ушаков после Североземельской экспедиции постоянно работал в системе Главсевморпути. Он организовывал все экспедиции — и морские, и воздушные. Он же участвовал в Челюскинской эпопее, в поисках Леваневского и во многих других арктических событиях.
Теперь на острове Домашнем — крошечном кусочке суши под восьмидесятой параллелью — возвышается памятник, усеченная бетонная пирамида, закрытая бронзовой плитой со скромной надписью: «Полярный исследователь Георгий Алексеевич Ушаков». А ниже — даты рождения и смерти. Так он завешал.
Проходящие корабли, пролетающие самолеты при виде высокого обелиска-маяка отдают салют памяти первооткрывателей Северной Земли. •
МОЗАИКА
Рисунки Ю. Сарафанева. Е. Силиной
А чего его бояться-то? Ведь это же чучело! Да, верно. Это чучело медведя, снятое фотографом местной газеты, стоит у дома на окраине американского города Анкориджа в ожидании прихода таксидермиста, который должен заняться приведением его в порядок: необходимо восстановить зубы и когти. Ну, а с поврежденными когтями, да без зубов не страшно даже чучело. Вот поэтому-то и спокойна маленькая собачка, сидящая у дверей частного дома. Соображает, однако!
