- Ишь ты! - удивляется тётя Сватья.
Подбежав к окошку, она роняет на табуретку кухонное полотенце и, перегнувшись через подоконник, смотрит в сад.
- К дождю, - говорит она. - Не иначе, к дождю…
А рой мух, которых больше не отгоняют, залетает из сада в комнату и, тихо жужжа, кружится над наклонённою головою тёти Сватьи.
- А мамочка улетела, мой ладненький, - говорит Сватья, смотрит в синее небо и машет руками, как крыльями. - Как встала утром, в шестом часу, так сразу и улетела. Оказия им вышла. Нежданно-негаданно машиной до самого самолёта…
Ляля сразу садится на кровати. Она ещё не совсем поняла, что случилось.
- Оказия? - испуганно спрашивает она.
- Оказия, оказия… - успокоительно кивает головой тётя Сватья. - Инструктор из рай-треста приезжал на легковой. Сам вызвался подвезти. Ещё бы, такая интеллигентная дамочка, капитанская жена!… Как не сделать уважения! Уж она стояла, стояла, мамочка, над кроваткой над твоей, смотрела, смотрела, а будить не решилась. Пожалела, махнула ручкой, да и пошла. И бабка твоя до станции с ней поехала. Охота, конечно, как следует невестку проводить… Кто знает, скоро ли доведётся свидеться… Ишь! Гляди, так и вьются, так и летают!… - тётя Сватья подпрыгивает и сразмаху ударяет полотенцем по стене. - Всю ночь, поверишь ли, деточка, пироги пекла… Еле-еле упаковали в два ящика: от весенней камбалы остались, - такие два славные ящика! - тётя Сватья опять замахивается полотенцем. - Мать и взять не хотела. «Куда? - говорит. - Ведь мне, - говорит, - самолётом до Сочи от Краснодара всего часа три лёту…» Не хотела, да бабка обидится. Как не взять?!
Тётя Сватья в последний раз, что есть мочи, хлопает полотенцем и закрывает окошко.
Ляля смотрит на тётю Сватью, на её усталое, раскрасневшееся лицо…
- То есть как это так уехала? - говорит она шопотом. - Очень странно. Из-за какой-то оказии даже не попрощалась!…
Ляля молча спускает ноги с кровати, шевелит ладошками и губами. Из всех щелей, из всех закоулков комнаты, из чужого комода, из угла, где стоит чужой самовар, ползёт на неё тоска.
«…Уехала? Как же так? - Ляля не может вздохнуть. - Уехала и слова не сказала…» Чтобы не заплакать, она поджимает сухие, отчего-то горькие губы.
- Ой, аккурат бабуся! - восхищается тётя Сватья. - Копия, самый портрет! Будто снимали картину.
Ляля встаёт и медленно надевает платье.
Она умывается под рукомойником, не замечая, выпивает кружку сливок, съедает пирог… Грустно смахнув со щёк крошки, а заодно и слезу, она принимается искать шапочку и пелеринку. Их нигде нет.
- Тётя Сватья, - говорит наконец Ляля, - где моя шапочка и пелеринка?…
- А бабуся в рундучок велела припрятать, - отвечает тётя Сватья. - Еле-еле дождалась, чтобы мамочка укатила. «Материи, - говорит, - на рукава ребёнку пожалели…» Бабка тебе хороший полупальтик и шапку справит. Лучше прежнего. Она у тебя не жадная.
Опустив голову, Ляля выходит в сад.
«…Уехала на оказии», - думает она, и от этого странного, незнакомого слова ей становится так грустно, грустно, что слёзы комом подступают к горлу.
- Скоро ли доведётся свидеться? - шепчет Ляля слова Сватьи. - Да!… А сама обещала пробыть со мной целое утро… И на станцию взять обещала… Обманула. И даже в глаза мне не поглядела… Испугалась, взяла и тихонько надолго кинула!
Так думает Ляля. А где-то далеко неутомимо шумит и гудит что-то очень сильное. Всё бьётся да бьётся, как у человека сердце.
Это море…
«Я одна. Подкинули…» - Ляля оглядывается и ложится на землю за будкой Тузика. Она плачет.
…От земли и трав пахнет нежным, чем-то совсем незнакомым, чем-то, на что проливались большие дожди, что сушилось на солнце и обдувалось солёным и вечно куда-то бегущим ветром.
Из будки выходит Тузик. Идёт, гремя своей длинной цепью. Он виляет хвостом и деликатно обнюхивает лялину ногу.
Ляля, всхлипывая, обнимает Тузика.
Тузик рад. Он ложится брюхом на землю, вытягивает вперёд лохматую морду и закрывает глаза.
- Нас теперь двое, Тузик… Подкинули! - плачет Ляля.
И вдруг из-за бабушкиного сарая, словно два игрушечных дятла из деревянной коробочки, выскакивают белокурые головы.
- Гей! - шепчет Люда. - Слышь?…
- Всё слышь! - отвечает Ляля сквозь слёзы.
- Так там телега с бухгалтером едет на виноградник… - громким шопотом говорит Люда. - Дозрел! Слыхала?…
- Всё слыхала! - шопотом говорит Ляля.
- За телегой по следу пойдём, - говори! Света.
- По следу!… - шопотом повторяет Ляля.
Люда и Света выскакивают из-за бабушкиного сарая, но перед тем, как выскочить, они зачем-то оглядываются. Потом ложатся в траву и ползут к забору. Оглянувшись в последний раз, Люда и Света медленно проползают в щёлку забора.