- Слушайте, вы себе не можете представить, до чего я рад вас видеть! - наивно воскликнул Пётр Васильевич.
- И я тоже, - сердечно ответил лейтенант Павлов и вдруг довольно грустно улыбнулся: - Так как вы говорите? Шабо, Аккерман, Будаки?… Страна вашего детства?
- Копчёная скумбрия, - прибавил Пётр Васильевич печально.
- Вот тебе и копчёная скумбрия! - сказал Павлов.
- Н-да… Покатались на моторной лодке. Погуляли. Ничего себе!
И они оба замолчали, задумались…
- Нет, всё-таки это чорт знает что! - воскликнул Пётр Васильевич сердито.
- Только, я вас очень прошу, руиг, - серьёзно сказал лейтенант Павлов, - а то может получиться зер шлехт. И вообще, предлагаю перейти подальше от входа. Вы в парке, случайно, не заметили их патрулей?
- Встретил два патруля.
- Два патруля? Это, знаете ли, зер, зер шлехт. Очевидно, они оцепили весь район. Тогда не будем терять времени.
Они перешли в самую глубину бомбоубежища и сели рядом на остатки дощатых нар.
И, торопливо рассказывая лейтенанту Павлову свою историю, Пётр Васильевич впервые за последнее время чувствовал подлинное блаженство оттого, что так свободно и просто разговаривает с советским человеком, не притворяясь, не играя никакой роли и не выбирая слов.
- Ну-с, так, - озабоченно сказал лейтенант Павлов, когда Пётр Васильевич кончил свой рассказ. - Картина более или менее ясна.
Он посмотрел на часы-браслет и поморщился:
- Без четверти четыре. Вы меня извините, Пётр Васильевич, мы ведь, в сущности, с вами так мало знакомы. Мне хотелось бы, так сказать, выяснить…
Он замолк, выбирая выражение.
- Хотелось бы выяснить наши отношения. Вы меня понимаете?
Этого можно было не спрашивать. Конечно, Пётр Васильевич понимал. Он наклонил голову.
- Вполне, - сказал он.
- Стало быть, уточним обстоятельства, - мягко сказал лейтенант, не торопясь и как бы продолжая выбирать выражения. - Простите, вы член партии?
- Нет, я беспартийный, - сказал Пётр Васильевич, почему-то слегка краснея. - Но, я думаю, это не имеет никакого значения?
- Конечно, конечно. Я просто уточняю. Мы сейчас все большевики - партийные или непартийные. Не так ли? Сколько я вас понял, вы офицер Красной Армии?
- Да. Командир батареи. Мне полагалась броня, но я…
- Это понятно.
Лейтенант Павлов замолчал и молчал довольно долго, видимо что-то обдумывая.
- Пётр Васильевич, - наконец сказал он, - нас столкнула судьба… Вы сами видите, при каких обстоятельствах. Надеюсь, для вас ясно, что я выполняю определённое боевое задание. Вам не надо объяснять, какое. Это задание партии и правительства. Государственное задание.
Пётр Васильевич кивнул.
- Понимаю.
- Так вот. Не сочтите это за излишнюю прямолинейность, но мне надо знать, каковы ваши намерения? Учтите, что я задаю вам этот вопрос не только от себя, но также от имени государства.
Пётр Васильевич сделал движение, но лейтенант Павлов остановил его, дотронувшись рукой до его плеча.
- Не надо торопиться. У нас есть ещё минут семь времени. Обдумайте и тогда скажите.
- Нахожусь в полном вашем распоряжении, - быстро сказал Пётр Васильевич.
- Я так и думал.
Лейтенант Павлов протянул руку, и они обменялись быстрым, крепким рукопожатием.
- Сейчас у нас нет времени для более подробной беседы, - сказал Павлов. - В данную минуту перед нами - передо мной и перед вами - стоит одна задача: благополучно уйти из парка. Куда? Положитесь в этом на меня. Я доставлю вас в сравнительно безопасное место. Каким образом? Очень простым. Я поведу вас, как арестованного. Вы - впереди с вещами, со своей торбой, а я - сзади с пистолетом. Нам с вами это очень подойдёт. Вы себе это уясняете?
- А что ж!… - усмехнулся Пётр Васильевич, с наслаждением подчиняясь лейтенанту Павлову, его лёгкому и вместе с тем твёрдому, дружескому тону.
- Мы ещё здесь с вами задержимся минуточек на пяток, а уж потом двинемся.
Лейтенант Павлов посмотрел на часы.
- Имеется ещё шесть минут.
Пётр Васильевич не счёл себя вправе расспрашивать. Лейтенант Павлов понял его деликатность и поблагодарил молчаливой улыбкой, в которой Пётр Васильевич прочёл обещание в скором времени всё ему объяснить.
- Вы по каким улицам сюда добирались? - как бы вскользь заметил Павлов. - По Мара-злиевской, случайно, не проходили?
- Маразлиевская оцеплена.
- Ах, вот как! - оживился лейтенант Павлов - Это очень любопытно!
Он даже потёр руки, как будто известие о том, что Маразлиевская оцеплена, доставило ему величайшее удовольствие.
- Повидимому, туда въезжает какое-то крупное румынское и немецкое начальство, - сказал Пётр Васильевич. - Во всяком случае, я заметил усиленное движение.