Сфикси повернулся в своём кресле к подсудимым:
- Признают ли подсудимые себя виновными? Вы, Джемс Робинсон?
- Нет, сэр, - певец поднялся на ноги и смотрел сверху вниз на маленького судью.
- Вы, Ричардсон, вы, Чарльз Робинсон?
- Нет, сэр, не признаю, - прозвучал звонкий голос мальчика.
- Нет!
- Нет!
- Нет!…
- В таком случае приступим к опросу свидетелей, - сказал Сфикси, надевая очки в тяжёлой оправе; надев их, он сразу стал похож на злую старую сову.
Судью лихорадило. Казалось, вся Европа и часть Америки сошли с ума. Со вчерашнего дня тысячи писем завалили столы в конторе Сфикси. Писали и телеграфировали из Комитета при Конгрессе сторонников мира, из различных прогрессивных организаций, из союзов музыкантов, художников, писателей, учёных, с крупнейших заводов и фабрик, из лабораторий и научных институтов. Все в один голос требовали освобождения Джима Робинсона и его товарищей.
Однако менять курс, намеченный Миллардом, было поздно. Сфикси с испугом и радостью следил за тем, как ловко допрашивает свидетелей обвинения приглашённый Большим Боссом прокурор и как всё туже и туже стягивается сеть обвинительных доказательств вокруг подсудимых. В конце концов, что смогут возразить и сделать всякие конгрессы и митинги против вопиющих фактов?!
Прокурор Кук предъявил суду вещи, найденные при обвиняемых: пистолет Ричардсона; билет делегата на Конгресс сторонников мира, выданный на имя Джемса Робинсона; письмо из Москвы на имя того же Робинсона; географический атлас, обнаруженный у обвиняемого Гирича, и книга, содержащая коммунистическую агитацию, отобранная у школьника Чарльза Робинсона и носящая довольно специальное название: «Как закалялась сталь». По словам школьника Чарльза Робинсона, эту книгу привёз ему в подарок его дядя, что служит ещё лишним доказательством подрывной деятельности Джемса Робинсона в Штатах.
Затем один за другим выступили свидетели.
Первым за свидетельским барьером появился Эйнис, репортёр «Стонпойнтовских новостей» и референт по вопросам международной политики, как он отрекомендовался суду.
Он показал, что, будучи послан своей газетой для интервью с певцом, он застал Джима Робинсона в чрезвычайно возбуждённом и агрессивном состоянии. В продолжение разговора Робинсон несколько раз угрожал ему физическим насилием, если он, Эйнис, осмелится разоблачать его в печати. Но искусно поставленными вопросами свидетель принудил Робинсона сознаться, что за своё выступление в Конгрессе сторонников мира он, Робинсон, получил крупную сумму от Советов, хотя подсудимый и пытался замаскироваться заявлением, что будто бы получил эти деньги в качестве платы за концерты.
Всё это Эйнис проговорил без малейшей запинки, глядя в переносицу прокурора и не поворачиваясь к подсудимым.
Затем, холодно блистая очками, на свидетельском месте появился директор Мак-Магон.
Да, сэр, он может дать характеристику двум подсудимым: учителю Ричардсону, преподававшему в его школе и недавно уволенному за свои антиамериканские воззрения и поступки, и ученику Робинсону, помещённому в школу из милости по распоряжению мистера Милларда.
Подсудимый Ричардсон использовал своё положение преподавателя для того, чтобы внушать молодому поколению вредные коммунистические идеи и всячески разлагать его. Делал он это с присущей всем коммунистам дьявольской хитростью и ловкостью: в своём кабинете повесил портреты Джона Брауна и Вашингтона, внушал детям, что прошёл век благородных деятелей, которые боролись за равноправие всех угнетённых. Среди учеников у Ричардсона были любимцы-цветные, зато он преследовал способнейших детей белых. Он постоянно посещал рабочие районы города, в частности Горчичный Рай, и вербовал там сторонников среди учеников и их родителей. Во время войны он завязал прочные связи с русскими коммунистами и получал от них указания. Попечительский совет школы, которому он, Мак-Магон, доложил о вредной и изменнической практике учителя, немедленно принял меры и уволил Ричардсона, потому в настоящее время школа больше не несёт ответственности за его поступки.
- Благодарю вас, мистер Мак-Магон, - необычайно любезно отнёсся судья к директору, - вы дали суду исчерпывающую характеристику обвиняемого.
Ньюмен появился перед судом с забинтованной шеей и показывая всем своим видом, что он только чудом остался живым.
Сыщик располагал самыми точными данными относительно всех пяти обвиняемых. Джемс Робинсон приехал в город, и тотчас же в рабочих районах началось волнение, потому что все рассматривали певца как посланца Советов. Концерт в «Колорадо» был задуман давно. Его программу, разумеется, отнюдь не музыкальную, ваша честь, вырабатывали сообща сам Робинсон, учитель Ричардсон и оба других подсудимых - Гирич и Квинси - на собрании в доме Робинсона. Предварительно рабочие Гирич и Квинси пытались вызвать волнения на заводе Миллар-да, но им это не удалось благодаря своевременному вмешательству администрации и его, Ньюмена. Что касается Чарльза Робинсона, то это законченный бунтовщик и коммунист, ваша честь. Мальчишка не зря отказался от дактилоскопирования: он и тогда уже знал, что отпечатки его пальцев рано или поздно пригодятся суду. Он, Ньюмен, может показать суду свою шею. Врач сказал, что ещё секунда, и Ньюмен отправился бы прямо на небо.