Переходя от станка к станку, заготовка превращается в болт. Готовый болт попадает как раз туда, где ждёт его собранная из стальных листов рессора. Болт без всякого усилия входит в заранее подготовленное для него отверстие и вместе с рессорой отправляется дальше.
Тут ждёт их новая встреча - с гайкой. Таких гаек нужны сотни тысяч. Они идут не только на рессоры: по всему заводу растекаются потоки этих гаек, но те из них, которые нужны для сборки рессоры, заканчивают здесь свой самостоятельный путь: болт и гайка вливаются в поток рессоры. Но и рессоре недолго осталось течь по своему руслу. Вот совершенно готовая, в паре с другой, такой же рессорой, она впадает в поток заднего моста автомобиля. Каждая из рессор прочно становится на своё место и путешествует дальше по новому руслу, в которое впадают ручейки подшипников, дисков, предохранительных колпаков, до тех пор, пока задний мост, обросший всеми необходимыми деталями, сам не попадёт па главное русло - на ленту главного конвейера.
Три с лишним тысячи ручейков со всех концов огромного завода сливаются в один мощный поток, кончают здесь свои сложные, извилистые пути, и отсюда, с конвейера, на заводской двор выходят готовые грузовики с бензином в баках, с маслом в картерах, с водой в радиаторах, с воздухом в шинах, грузовики, которым нехватает только номерного знака, чтобы сию же минуту приняться за работу…
Главный конвейер похож, на сказочную реку, на которой прямо на глазах поднимаются чудесные корабли-автомобили. А по берегам этой сказочной реки стоят люди, и каждый из них. делает своё маленькое, но очень нужное дело. Один положит на ленту деталь, другой падепет пружину, третий поставит болт, четвёртый кладёт рядом гайку. Уж мог бы, кажется, и навернуть её? Нет, навёртывает другой, да и то не до конца, и только третий затягивает её электрическим гайковёртом.
Сначала кажется, что это лишнее - так дробить работу. Но когда приглядишься, становится ясно, что здесь и нельзя по-другому: провозишься с одной гайкой и сразу собьёшься с того чёткого ритма, который управляет движением большого конвейера.
Конвейер работает точно, как часы. Только так он и может работать. Стоит одному из бесчисленных ручейков иссякнуть, оборваться - и сразу разладится весь этот чёткий порядок; где-то на слиянии ручейков нехватит одной какой-нибудь детали - и сразу остановится весь поток.
Вот поэтому всё здесь сделано так, чтобы нигде ни на секунду не прерывалось течение всех этих бесчисленных ручейков и потоков.
Никому не приходится искать инструмент: он всегда лежит на определённом месте, а ещё чаще висит так, что даже не нужно тянуть за ним руку. Никому не приходится вручную поднимать тяжёлые части: их подхватывают и переносят куда нужно всегда готовые к услугам электрические подъёмники, краны и «кошки». Стоит произойти незначительной заминке - станок сразу останавливается, на диспетчерском пункте зажигается красная лампочка, и к месту аварии сейчас же спешат опытные наладчики, чтобы устранить неожиданную остановку.
Сюда, на диспетчерский пункт цеха, как на командный пункт полка во время боя, сходятся донесения-сводки: там подходит к концу материал, там станки пора ставить па чистку, там инструмент износился.
От диспетчера сводки идут дальше, к начальнику производства всего завода. Он, как генерал, принимает решения, отдаёт приказы и командует сражением за хороший, дешёвый советский автомобиль.
А рядом в просторных залах, склонившись над чертёжными досками и сложными таблицами, работают конструкторы и технологи. Они создают новые марки будущих, ещё более совершенных автомобилей, изобретают новые инструменты, рассчитывают новые автоматические линии станков…
Всё так продумано, всё так рассчитано на заводе, что кажется, лучше уж нельзя организовать работу. Но рабочие и инженеры автозавода не успокаиваются. Каждый день появляются новые приспособления, новые способы работы, новые приёмы, позволяющие работать ещё лучше, ещё точнее, ещё быстрее. И короткие секунды, сбережённые на бесчисленных операциях, слагаясь вместе, создают часы сбережённого времени.