Вскоре после этого единственными обитателями домика остались старая бабушка у окна и Лотте у печки. Кильблок запер дом снаружи.
Маятник старых шварцвальдских часов мерно отбивал тик-так. Дряхлая бабушка молчала или бормотала скрипучим голосом молитву. Лотте похрапывала во сне, а с улицы доносились теперь уже громкие звуки волн под ледяным покровом раскинувшимся в свете луны, в резко очерченных темных берегах, покрытых сосновым лесом.
Супругов встретили тушем.
«Писака» возбудил большой интерес. Цветочницы, цыганки и маркитантки прятались за своими кавалерами.
Кильблок был очень доволен впечатлением, производимым его маской. Он, точно волк, гонял перед собой толпу девушек и женщин, убегавших от него.
В двенадцать часов сняли маски. Друзья Кильблока окружили его, уверяя, что не узнали его в маске.
— Ах ты жулик, ах ты мошенник, — раздавалось со всех сторон.
— Вот это так весело! — кричал в окружавшей 'его толпе Кильблок. — Музыка, музыка!
— Музыка, музыка! — подхватили все.
Кильблок плясал от души. Он притоптывал ногами и покрикивал, заглушая музыку.
Он так прижимал к себе Марихен, что она подавила крик. Казалось, что после игры в «смерть» ее муж хочет всем своим существом почувствовать жизнь.
Но веселые достигло апогея и приближалось к концу. Число гостей таяло. Кильблок и его жена вместе с единомышленниками еще не отступали.
Когда ушли и музыканты, предложили петь хором. Предложение, было единодушно принято, но во время пения некоторые из гостей и, в числе их, Кильблок, заснули.
Их разбудили, когда призрачный свет утра стал вползать через занавески в комнату.
— Свежего воздуха! Свежего воздуха! — послышалось со всех сторон. Все теснились к дверям.
Начинался солнечный воскресный день. Все облегченно вздохнули, отряхивая запахи танцовального зала. Решено было прогуляться. Солнце умеряло холод и прогулка обещала быть исключительно приятной. Мужья любезничали с женами, пели, шутили, прыгали по замерзшему шуршащему лесному мху. На полянке затеяли танцы и вернулись обратно утомленные и затихшие.
Было два часа, когда супруги Кильблоки стояли перед своим домиком, усталые, но не пресыщенные. Мастер вложил уже ключ в замок, но не повернул его. Он чувствовал внутри какую-то пустоту, от которой ему было жутко.
Взгляд его упал на озеро, оживленное конькобежцами и санками.
— Марихен. — сказал он, — а что, если мы сделаем еще прогулку? Через озеро, в Штебен, к твоей сестре?
Молодая женщина слишком устала и заявила, что не может бежать на коньках.
— Это ничего не значит, — ответил он и вытащил из сарая зеленые санки-кресло.
— Я думаю, так будет хорошо, — сказал он, надевая коньки.
Марихен не успела опомниться, как уже сидела в санях, держа на коленях Густавхен. Муж толкал санки сильными руками по сверкающему льду.
Родственники, имевшие в Штебене гостинницу, радостью встретили супругов. Они были очень гостеприимны, угощали кофе, блинами и вином. Кроме Кильблоков были еще некоторые гости из города. Они торопливо стали прощаться с наступлением темноты.
— Сегодня полнолуние, — заметил хозяин, — и переезд по озеру совершенно безопасен. Вам незачем спешить.
— Трусливые городские крысы! — шепнул Кильблок своему шурину.
— Мальчик ведь уже совсем здоров? — обратилась одна из женщин к мужчинам, погруженным в карточную игру.
— Совсем здоров, — последовал ответ.
— Через два часа после того, как его вытащили из воды и он лежал в теплой кровати, он вдруг закричал: помогите, я тону!
— Помогите, помогите, я тону! — закричал Кильблок и взял со стола последнюю карту. Он выиграл и с довольным видом зажал в руке несколько медных монет.
В это время кто-то стал рассказывать, как при дневном свете и на открытом месте чуть не утонул мальчик. Его спасли подоспевшие рабочие. Все присутствующие знали это место. Оно было в южной части озера, где в него впадала легко тающая на солнце мелководная реченка.
Кильблок много выиграл и потому не стал противоречить жене, когда она позвала его домой. С друзьями прощаюсь долго. Наконец, простились, и Кильблоки направились к озеру.
Луна стояла отвесно над голубоватой ледяной поверхностью. Точно серебряная пуговица сияла она среди усеянного искорками звезд хрустального купола. От луны струился светящийся туман, чудесно окутывая землю. Воздух и земля точно застыли от стужи.
— Мы будем дома через десять минут, — уверял Кильблок.