Под землею «Плутон» мог развивать большую скорость. Оба мотора обладали мощностью в триста тысяч лошадиных сил. Честь изобретения этих моторов принадлежала исключительно механику Захарову. Горючим же веществом сложил открытый профессором Тураевым металлоид «Вулкан», заключающий в себе бездну энергии.
Однако, несмотря на титаническую силу моторов, несмотря на несокрушимую крепость всего корпуса, уйти глубоко в землю «Плутон» все же не мог бы. Он с успехом буравил бы мягкий грунт, уплотняя за собой отбрасываемую винтом рыхлую почву. Но уплотнить раздробленные в порошок горные породы было невозможно. Объем размолотого гранита был бы, все-таки, больше объема целого гранита. «Плутон» неизбежно застрял бы там, как в тисках.
Гениальный механик победоносно вывел свое изобретение из этого затруднения. Во время движения «Плутон» не столько буравил землю, сколько «пожирал» ее, в буквальном смысле этого слова. Помимо резца-руля, в передней части машины находилось так называемое «жерло» или пасть «Плутона». Земли немного откидывалось нарезом винтового цилиндра назад. Главная масса попадала в раскаленное «жерло», моментально плавилась там и, пробегая в виде жидкого стекла по сети расположенных внутри стен труб, извергалась из задней части корпуса. Этот «физиологический» процесс протекал с большой быстротой. При этом значительный процент почвы перегорал совершенно. Благодаря большой плотности, стекловидная масса лишь на одну треть заливала вырытый туннель и остывала в форме ровного пола.
Температура раскаленного жерла зависила от степени напряжения моторов. Чем сильнее пускались двигатели, тем больше раскалялись стенки жерла. Они нагревались по трубкам горящими газами того же самого «Вулкана», который питал и моторы. На полном ходу моторов температура жерла достигала шести тысяч градусов. При такой жаре почва уже не плавилась, а сразу превращалась в пары.
Машинное отделение «Плутона» помещалось впереди, т. е. под винтовым цилиндром, а каюта — позади. Каюта была снабжена всем необходимым для целей подземной экспедиции. Кроме разных измерительных приборов, инструментов, был взят даже запас пищи. Путешественники рассчитывали под землею пробыть долго. Аппараты, выробатывающие кислород для дыхания, и поглотители углекислоты дополняли снаряжение каюты.
Когда инженер проник через люк в каюту, профессор Тураев стоял у бокового иллюминатора, с хронометром в руках. Его моложавое, бритое лицо выражало полное удовлетворение. Веселые, светлые глаза обернулись и ласково стрельнули в инженера.
— А!.. Вы уже здесь! Хорошо! Потрудитесь занять свое место, — скомандовал он притворно строгим тоном. — Через пять минут моторы будут пущены в ход, и от «Плутона» на земле останется только один след.
А через два-три часа юдоль земной поверхности от нас будет так же далека, как теперь звездное небо.
Профессор довольно погладил свой бритый подбородок и вскинул прищуренные глаза на иллюминатор в потолке. Сквозь толстые тройные стекла виднелось облачное вечереющее небо. Серый, пасмурный день быстро уходил.
В каюте появилась кряжистая фигура Захарова. Не останавливаясь, механик прошел в машинное отделение. Скоро оттуда донесся приглушенный шум разогреваемых моторов. Профессор поднял хронометр. И когда стрелка остановилась на семи, он дал механику знак, а сам взялся за штурвал.
Пущенные Захаровым моторы загудели. «Плутон» дрогнул и рванулся вперед. В боковых иллюминаторах поплыла зеленая поляна, замелькали стройные стволы сосен. Потом все исчезло. В каюте воцарился мрак.
Если бы в этот момент снаружи были наблюдатели, они увидели бы необычайное зрелище. Оторвавшись от гаража, «Плутон» одним напором пробороздил через всю опушку огромную канаву. Разинув огненную пасть, ворвался в лес. Как бритвой срезал несколько вековых сосен и, кидая облака дыма, столбы земли, пропал из глаз.
Не выпуская штурвала, профессор Тураев включил электрический свет и посмотрел на манометр, определяющий давление напластований.
— Вот как!.. Тысяча атмосфер! — удивленно воскликнул он. — Почвенный слой уже сопротивляется с силою в тысячу атмосфер. Это значит: мы пробежали два километра и закопались на двести метров вглубь.