…. Гортанный крик пронесся над дерущимися, Из-за каменистого холма один за другим выскакивали воины на разгоряченных лошадях. Спустя короткое время, вся эта орущая масса обрушилась на сражающихся.
Шейх Сулейман дрогнул впервые в своей бесстрашной жизни. В маленьком ловком бедуине, мимолетно раскроившим голову не успевшему опомниться лейтенанту и сейчас же занесшим кривую саблю над его собственной головой он узнал своего непримиримого врага, того, кого он меньше всего ожидал встретить сегодня.
— Шейх Омар!..
— Шейх Сулей-ман!..
Кривые сабли скрестились. Потом блеснули вторично и шейх Сулейман с разрубленным лицом свалился с коня. А победитель, не теряя времени, врезался со своими воинами в кучу дерущихся, хищно раздувая ноздри и поблескивая острыми глазками при каждом удачном ударе.
Когда под отвесными лучами входившего в зенит солнца бедуины шейха Омара, прикончив раненых и раздев убитых, собирались двинуться в путь доверху нагруженным караваном, к маленькому шейху подошел Саид с группой односельчан:
— Шейх Омар, вели своим людям вернуть наших лошадей…
Шейх изумленно посмотрел на просителей. Арабы смотрели сумрачно и непримиримо. Воины посмеивались, садясь на коней.
— Убирайся! Я твоих лошадей не знаю. Это моя добыча.
Саид гневно рванулся:
— Шейх Омар! Я предал тебе твоих врагов, я окровавил за тебя копье. Разве я и мои братья не заслужили твоей благодарности? Вот, погибли неверные, и придут сюда мстители, и могут сжечь наше селение. Разве мы не заслужили твоего сожаленья, шейх Омар? Или вы, шейхи, только враждуете друг с другом, а мирные арабы должны видеть от вас одно зло?
Саид не кончил. Лицо маленького шейха исказилось от ярости и, выхватив саблю, он полоснул Саида по шее. Старик упал, обливаясь кровью. Односельчане его отступили.
Караван двинулся. Длинной цепью шли дрессированные дромадеры белокурого лейтенанта и лошади шейха Сулеймана. И когда навьюченные скакуны проходили около распростертого на песке старика — араба, вороной жеребец остановился у трупа и жалобно заржал. Вожатый дернул его за повод.
Караван углублялся в пустыню…
ВОЛОСЫ ВЕРЕНИКИ
Рассказ РАУЛЯ АУЕРНХЕЙМЕРА
Рисунки ФЕЛИКСА ШВОРМШТЭДТА
От Редакции. До наших дней — и кто знает: до каких еще веков в будущем? — на небесных картах пишется созвездие — «Волосы Вереники». Этому поэтическому названию уже свыше двух тысяч лет. Но любители астрономии, которых теперь у нас так много, вряд ли осведомлены о происхождении насчитывающего тысячелетия имени.
Впервые в литературе название это упомянул Каллимах, знаменитый греческий поэт, критик и историк литературы, учитель длинного ряда прославившихся потом ученых и писателей, Каллимах, живший в 3-м веке до Р. X. Он написал несколько сот сочинений в прозе и стихах. Особенно славился его сборник элегий в четырех книгах, под общим названием «Причины». Здесь Каллимах в поэтических рассказах объяснял происхождение названий, обрядов, обычаев и проч. В числе элегий есть и «Локон Вереники» повествующий, как эта царица посвятила богине любви Афродите свой локон, ставший небесным созвездием. Впоследствии знаменитый римский писатель Овидий использовал эту же тему для своей элегии.
Помещаемый ниже рассказ — не перевод древней легенды. Не было бы смысла отрывками и для широких кругов русских читателей перепечатывать теперь «Метаморфозы» и другие произведения классической древности, несмотря на их красоту и занимательность.
Современный автор рассказа, сохранивший только канву легенды, делает центральной фигурой своего повествования самого Каллимаха — первого автора «Локона Вереники», т. е. лицо вполне историческое, и ставит его до известной степени в исторически правильном окружении. Царь Птолемей — это Птолемей III Евергет, умерший в 221 г до Р. X. На фоне красочно пышной и грубо роскошной Александрии, столицы династии Птолемеев, развивается действие, такое психологически понятное, такое естественное для вдумчивого современного русского читателя, в сознании которого твердо заложено убеждение, что женщина — не раба и не вещь.