Выбрать главу

Однако, главная сила Сивертса все таки в «малой форме» новеллы.

Никто из современных шведских писателей не умеет так сжато и так насыщено подать тему в небольшом рассказе, как Сивертс. В его новеллах играют яркими переливами все элементы: он в меру психологичен, он занимателен фабульно, неистощим сюжетно и всегда свеж и оригинален по стилю. Несколько сборников его новелл свидетельствуют о многогранности интересов и разнообразии наблюдений их автора.

Ниже мы предлагаем вниманию наших читателей одну из лучших новелл Сивертса, отмеченную особо скандинавской критикой и появляющуюся в переводе впервые. Богатство красок и естественное наростание событий из ничтожного повода показаны здесь с большой полнотой и убедительностью.

_____

Далеко выдаваясь в море, расположились Шельботна и Альботна. Многие мили болот и перекрестков отделяют их от церкви, полицейского управления и булочной. В действительности они образуют всего лишь один остров, разрезанный надвое своеобразным узким и неглубоким каналом, постепенно переходящим в илистую полоску шириною в сажень, через которую пере кинут деревянный мостик.

С каждой стороны этого мостика были некогда расположены маленькие фермы Нордина и Эберга и на каждой стороне острова у самого берега моря находились их баркасы, их сараи для лодок и подставки под сети.

Оба старика поддерживали приличные добрососедские отношения, которые порой подогревались до большой дружбы, особливо в праздничные дни, когда оба отправлялись на поиски бутылок. В случаях нужды они помогали друг другу и удачно обменивались в хозяйственном обиходе, ибо Альботна Эберга обладала лучшим пастбищем, тогда как самые рыбные воды и наиболее выгодные островки принадлежали Нордину на Шельботне.

В один майский день старики встретились по обе стороны канала и вступили в беседу, шагая по убитой камнями дороге, тянувшейся вдоль их полей. Этой весной была ужасная засуха, и потому настроение у обоих было не из лучших. Шагая и жалуясь друг другу на погоду, они вдруг заметили гагачье гнездо посреди канала. По каким-то неведомым причинам их остров не изобиловал птицами.

Камень, где сидела гага, находился как раз по средине владений… 

Первым бросился вперед Нордин. Этот Нордин всегда поспевал первым! Примостившись на каменном выступе над водой, выпятив вперед свою бороденку, усеянную рыбьей чешуей, и растопырив штаны, запачканные смолой, он сощурил глаза, чтобы хорошенько рассмотреть пух в гагачьем гнезде.

— Это очень кстати! — пробормотал он. — Ловисса сможет добавить пушку в мою подушку…

Но тогда выступил в свою очередь Эберг.

Он был крупнее и походил на зажиточного крестьянина.

— А почему ты знаешь, что этот пух твой? — спросил он.

В это время гагачья самка высунула голову из гнезда и с беспокойством посмотрела на того и на другого.

— О, ведь и ребенку ясно, что камень находится на моей стороне! — ответил Нордин.

— Нет, я этого совсем не вижу, — отрезал Эберг.

К несчастью, камень находился как раз по самой середине канала, но с какого бы берега ни посмотреть, казалось, что он ближе к смотрящему. А люди никогда не бывают более опасными для себя и для других, как тогда, когда они чувствуют себя совершенно уверенными в своих правах.

— У тебя тупая, как булыжник, башка! — закричал Нордин, — но ты должен тем не менее понять, что это — мой камень.

— Нет, я этого совсем не понимаю, — зарычал Эберг, — ибо он мой, он мой! И на этот раз тебе выгоднее спрятать руки подальше…

Так началась ссора. Сначала они оба теснились к каналу, но по мере тога, как их крик рос, они инстинктивно отступали, чтобы не испугать гагачьей самки. Однако, стараясь перекричать друг друга и вернее втемяшить свою правду в голову соседа, каждый из них все более распалялся от крика, а у людей, живущих одиноко и имеющих привычку говорить мало и тихо, крик возбуждает приступы ярости. И вот оно в своем неистовстве начали выкладывать друг другу всю грязь и горечь, которые до сих нор сдерживало миролюбие. Нордин припомнил историю с парой весел, которые он одолжил и которые были ему возвращены расколотыми, но Эберг тотчас же вспомнил вилы, к которым ему пришлось приделать новую ручку после того, как ими пользовался Нордин. Затем появились 80 сардинок, которых на самом деле было только 70, потом ведро молока, синего как телячий глаз и со вкусом чистейшей воды. Но когда заходишь так далеко, то ничего уж не стоит назвать друг друга вором и контрабандистом. Когда они дошли до этого, гагачья самка внезапно раскинула с шумом крылья и улетела по направлению к морю. Тогда старики быстро подбежали друг к другу, продолжая орать, и кончилось все это тем, что они поклялись в вечной вражде и послали друг друга в преисподнюю.