Следователь. Никого нет дома.
Я. Жена точно дома.
Следователь. Открывайте своим ключом.
Я. У меня нет ключей.
Следователь. Нет ключей от собственного дома?
Я. Зачем они мне, если дома жена?
(Домофон продолжает безответно издавать гудки.)
Следователь. Дома никого нет.
Я. Дайте телефон.
Следователь. А где ваш телефон?
(Моргает.)
Я. А с чего вы взяли, что у меня есть телефон?
(Моргаю в ответ.)
Следователь дает мне телефон. Звоню жене. Абонент вне зоны доступа. Сообщаю об этом следователю.
Следователь. Вызываем МЧС, будем вскрывать дверь.
Я. Не порите горячку, все уладится.
Судорожно соображая, что делать, вспоминаю, что через два подъезда живет моя тетя, у нее есть запасные ключи. Обысков и допросов у тети, как ни странно, не было, поэтому на всякий случай сообщаю следователю, что дубликат ключей у соседки. Тот начинает нервничать. Идем за ключами — я, адвокат и уже два следователя (второй успел к этому моменту приехать). Еще трое сотрудников до нашего приезда выставлены на дежурство у квартиры.
Домофоним тете. Никого нет. Не сильно удивительно: будний день, 15:00. Тут, как по волшебству, появляется тетя, идущая домой. Я радостно здороваюсь. Тетя, видя странную компанию, настороже. Следователь предельно настороже. Забираю ключи, иду открывать квартиру. С домофоном и первым замком все проходит гладко. Второй по причине поломки был заменен несколько дней назад, но дубликата у тети нет. Вспоминаю об этом, пытаясь отпереть второй замок, и сразу сообщаю об этом следователю. Тот тоном, близким к истерике, сообщает, что вызывает МЧС.
— Не порите горячку, все уладится, — говорю я. Беру у него телефон и в этот раз дозваниваюсь до жены, которая только вышла из метро — была на приеме у гинеколога (метро примерно в пятистах метрах от дома).
Я. Привет, у нас обыск, но мы не можем войти в квартиру. Это Олег.
Вико. Привет, а что с твоими ключами?
Я. Зачем ключи, если жена сегодня дома.
Вико. Окей, я скоро буду.
Я. Не торопись, помни: ты все-таки беременна.
Следователь (срывающимся голосом). Я вызываю МЧС.
Я. Просто будь раньше МЧС.
Вико. Тебе что-нибудь купить в магазине?
МЧС вызвали, но Вико их опередила, и вся честная компания в слегка взвинченном состоянии протиснулась в квартиру, обзаведясь по пути парой понятых. Квартира — 48 квадратных метров (общая площадь с балконом), поэтому тесновато и душновато, но местами удобно. Кухня, например, настолько маленькая, что я мог, не вставая со стула, взять соль в одном ее конце и передать на другой. Какой-нибудь российский вице-премьер нашел бы эту квартиру очень смешной.
Собственно, весь обыск сконцентрировался в основной комнате, где стояли шкаф, рабочий стол, пара ноутов и пара коробок с документами (взял халтуру на дом). Обыск длился часов шесть. Следователи опять переписывали документы и изъяли бесконечное количество флешек, бравшихся невесть откуда. Был и положительный момент: они нашли в одном из пиджаков мою заначку. Правда, тут же ее изъяли. И знаете что? Я не могу ее у них забрать до сих пор! Хотя все имущественные аресты уж пару лет, как сняты.
Один из понятых интересовался, что же я натворил и чего ищут. Следователи молчали. На этот же вопрос, адресованный мне, я ответил: «Говорят, что украл пятьдесят миллионов. Их, наверное, и ищут». Понятой обвел глазами комнату и пробормотал что-то про то, что тема сумасшествия раскрыта.
В разгар процедуры комнату озарила вспышка. Так, без палева, Вико засняла на телефон обыск, и через минуту несколько миллионов подписчиков твиттера моего брата увидели его. Еще через минуту один из подписчиков и по совместительству руководитель следователя позвонил — и следователя отодрал. Телефон у Вико изъяли, и, спохватившись, следователь решил изъять телефон у меня. Далее происходит диалог между мной, следователем и адвокатом в прихожей площадью около двух квадратных метров.
Следователь. Где ваш телефон?
Я. У меня его нет.
Следователь. Отдайте ваш телефон.
Я. Говорю вам, у меня нет никакого телефона.
Следователь. Я должен изъять ваш телефон.
Я (адвокату). Я не понимаю, чего от меня хотят.