Тучный Храпов то и дело шлепает себя по шее, щекам, остервенело срывает с усов паутину.
- Так тебе, так! - про себя посмеивается Иван. - Это, ваше сковородне, цветочки, ягодки - впереди!
А для Пешкова комар что есть, что нет. Он попыхивает трубочкой, которую почти не вынимает изо рта; едкий дым от самосада гонит прочь всякий гнус, да и без того - разве пробиться комару сквозь густые дебри волос на Ивановом лице, не знающем бритвы!
Тропа привела в редколесье. Каршев стал опасливо озираться:
- Ты веди скрытно, как велено!
- Стараюсь, ваше благородие! - отозвался проводник. «Еще часочка два, для верности, поплутаю по сограм, - прикинул он, - и к болоту. Наши, поди, наготове».
Расчет у Пешкова был такой: вывести отряд на зыбкое болото, у которого партизаны, по совету Ивана, должны устроить засаду.
- Не запамятовали бы про вешку, - вслух сказал Иван и осекся.
- Ты что там бормочешь? - окликнул поручик.
- Про разное, - отозвался Пешков. - Привычка у меня, ваше благородие, с самим собой разговаривать. С кем, как не с собой да собакой поговорить охотнику?
Иван сказал правду - любил размышлять вслух.
Долго брели по карликовому сосняку. Ноги почти по колена тонули в сплошных зарослях багульника. И тут был умысел - вымотать у врага последние силы.
Иван Степанович Пешков.
Наконец вышли к ленточному болоту. Влево и вправо плешине не было конца, а на той стороне темнела стенка невысокого ряма.
- Надо на ту сторону, - сказал Пешков. - Но учтите: болото топкое -зыбун.
- А если обойти?
- Обойти? - переспросил Пешков. - Эдак мы до Кыштовки дойдем. Вон, видите, посередь болота вешка торчит? Тут как раз и переход.
- Ну, пошел, довольно язык чесать! - скомандовал Каршев.
Иван Савватеевич Чубыкин.
Под ногами колыхалась лабза. Шли след в след. Пешков нарочно выписывал между кочек зигзаги, чтобы на болото выполз весь змеевик - колчаковская колонна. От ее головы до ряма уже оставалось метров сто, когда на болото ступил последний белогвардеец.
«Пора», - подумал Иван. Но лес молчал. Только звенело в ушах от комарья, да чавкала под ногами трясина. «Неужели отряд Чубыкина и Мацука не успел подойти?»
В ответ хлестанул ружейный залп. Дико, как сова-неясыть, закричал раненый, началась паника.
- Назад! - заревел Каршев. - Назад.
Но и с тыла загремели выстрелы. Это без промаха били карателей бойцы Фомы Золотаренко. Белые залегли, беспорядочно стреляли в лес, наугад.
Каршев бросился к проводнику:
- Веди болотом к Потюкановскому тракту!
- Ваше благородие, утонем, - заупрямился Пешков.
- Веди, шкура, пристрелю! - Храпов ткнул Ивана в грудь пистолетом.
- Мне-то все одно, - послушался Пешков. - Смерти не боюсь - ни от пули, ни от болота.
Пригибаясь к тростнику, остатки карателей бросились уходить по болоту. Отряд редел на глазах. Иные угодили в трясину, других настигали пули преследовавших партизан. Пешков стал отрываться от измученных и очумевших колчаковцев. Улучив момент, Иван схоронился за тростник, отполз между кочек в сторону и хрипло закричал: «Помогите! Тону!»
- Так тебе, собака, и надо! - прошипел Храпов.
Только 60 карателей из 340, - грязных, безоружных, - вышли на Потюкановский тракт. Среди них были и Каршев с Храповым. По офицерам партизаны не стреляли специально: боялись задеть своего товарища.
Антон Павлович Мацук.
Белые уверовали, что проводник погиб. А Иван Пешков в тот же день вернулся к партизанам.
За боевые дела наш сибирский Сусанин - Иван Степанович Пешков был награжден орденом Красного Знамени. Тогда ему было 72 года, а умер он в 1947 году ста лет от роду.
А дело останется
Заманчив следопытский поиск. Стоит его начать, ухватиться за кончик запутанного клубка событий, и ты почувствуешь, что 24 часов в сутки явно недостаточно. Впереди у тебя - тайна, погребенная под толщей лет, поросшая травою забвения. Кровь из носу, а надо до нее докопаться. Очень это не просто. Во все концы Союза разосланы письма. Но никто пока не может помочь. Называют другие адреса. Конца переписки и не видно... Полгода ты искал встречи с нужным человеком, а оказалось - надо разыскивать другого...
В штабе поиска указана точка на карте - партизанская избушка, а попасть к ней можно только пешком или на лодке, которую надо построить. Одна задача обрастает другими. Разочарование сменяется надеждой. Как все это хлопотно, кропотливо... Зато какая же радость -после долгого-долгого пути оказаться у цели!