– Карп? – Остап почесал в затылке. – Возможно, но маловероятно. Эта рыба умеет заметать следы, иначе давно бы взяли за жабры. И адвокаты бы не помогли. Что еще?
– Я не сказал о самом главном. За несколько часов до смерти осведомителя кто-то пытался воспроизвести в том же производственном цехе фирмы то, над чем работал Михайлов. Возможно, задуманное копирайтеру удалось. Данные о результатах его действий также уничтожены.
– Ты говорил, что Михайлов подчистил базы данных. Откуда известно, что кто-то работал в цехе над тем же самым?
– Ни Михайлов, ни тот, кто был после него, не знали, что в фирме учет расходных материалов ведется не только автоматикой, но и людьми. На бумаге. Судя по расходным материалам, оба работали над созданием какого-то чипа…
– Подсоединил?
«ага :) ».
– Теперь закрепи провод внутри бейсболки.
«он длинный».
– Сложи его спиралью по ободку.
«сделано!»
– Надевай! – сказала девушка. Андрон нахлобучил бейсболку на себя и отбил: «готово. что делать дальше?». Девушка улыбнулась и произнесла:
– А теперь спать!
Андрон почувствовал, как в глазах темнеет, и он куда-то проваливается. Он запаниковал и попытался снять бейсболку, но было поздно. Что-то будто схватило его сознание, вырвало из тела и понесло, увлекая очень глубоко – туда, где нет и не было дна. В бездну. Андрон закричал, но его уже никто не слышал. Голос утонул в вязкой и плотной тишине абсолютного мрака.
Его оглушили одним ударом, связали, сунули в рот кляп и бросили в машину. Похитители действовали быстро и профессионально. За ним явно давно следили и подстерегли на улице – далеко от дома – когда он расслабился. Крышка багажника опустилась, и его долго везли какими-то проулками. Автомобиль подбрасывало на кочках и ухабах, а люди в салоне ругались на фене, из чего человек сделал логичный вывод: его взяли ребята, связанные с определенными кругами.
– Андрон!
Он дернулся, и пелена воспоминаний растаяла. Андрон? Он обвел взглядом помещение, в котором находился, и оно ему не понравилось. Григорий Михайлович, который в реальности оказался Андроном, находился, судя по обстановке, не на работе. Маленькая комната, односпальная кровать, постеры на стенах, полки с моделями космолетов. Хм-м-м. Доверчивый Андрон жил не в лучших условиях и, видимо, недалеко ушел в умственном развитии.
– Андрон!
Голос женский, молодой, приятный. Подруга? Жена? Сестра?
– Да, детка! – сказал он и удивился тембру голоса – высокому, как у мальчишки.
– Андрон, как ты разговариваешь с матерью? – женский голос окрасился возмущенными нотками.
«Матерью?» – удивился он.
– Извини, мамочка! Я пошутил!
– Андрон, иди сюда!
– Мам, я – в туалет.
Он выскочил из комнаты, проскочил мимо открытой двери, мельком заметив стоявшую спиной к нему женщину, холодильник и стол с посудой, и толкнул дверь, украшенную чеканкой с писающим мальчиком. Сердце часто и сильно билось, словно решив выпрыгнуть из груди. Настоящее сердце! Он быстро закрыл дверь и подошел к зеркалу:
– Твою мать!
Он попятился и едва не упал, споткнувшись об унитаз, но успел упереться в стену. С отражения на него смотрел, испуганно вылупив глаза, щуплый подросток.
– Андрон, с тобой все в порядке?
В дверь туалета требовательно постучали.
Дверь приоткрылась. Лицо стоявшего за ней человека несло на себе отпечаток темного прошлого и столь же безрадостного настоящего, что не могла скрыть маска угодливости.
– Вам, господин офицер, в наш клуб можно без стука, – просипел человек. – Позвоните заранее, вас встретят и проводят без досадных задержек через главный вход.
– Не дай Бог! – сказал Остап. – Карп здесь?
– Карл Паулевич?
Остап, не отвечая, шагнул мимо охранника в коридор, в котором переминалась с ноги на ногу пара бугаев, толкнул еще одну дверь. В уши ударило басами, под ритм которых на танцполе во вспышках света дергались люди. В тяжелом воздухе клуба сладковато пахло алкоголем, марихуаной, табаком, флюидами. Остап нашел глазами Ассина. Новый напарник вошел через главный вход немного раньше и сохранял инкогнито у барной стойки. Пока Остап ждал, когда ему откроют с черного входа, Ассин успел заказать двойную порцию виски, которую сейчас посасывал, откровенно разглядывая проходивших мимо девиц.