Но даже сквозь стены мрачной обители, даже из могилы на тюремно-монастырском погосте Авель, даром своим, делами и писаниями своими, воздействовал на жизнь людей его никогда не встречавших, родившихся после его смерти, привлекал к себе их мысли, лишая сна, терзая дух и тело предсказаниями своими, серьезность коих доходила до сознания особенно хорошо тогда, когда они начинали сбываться! А сбывались они всегда!
Есть все основания полагать, что и через 77 лет после смерти Авеля, то есть в середине июля 1918 года, пребывая в стенах Ипатьевского особняка в Екатеринбурге, последний из императоров российских Николай Второй и его супруга Александра Федоровна не раз и не два не без основания вспоминали монаха Авеля, быть может, неотступно думали о.
Я далек от мистики. Она чужда мне! Все гораздо проще! Жизнь торовата на такое, что даже и в кошмарном сне не всегда присниться может! Я и не думал никогда, что буду жадно искать отдельные бумаги, документы, публикации, воспоминания, высказывания, даже слова и фразы, тем или иным образом относящиеся к монаху Авелю, его жизни, делам, предсказаниям! А вот поди ж Ищу… Тоже не сплю ночами, думая о нем, правдолюбце, патриоте, соотечественнике, умнице, напоминающем мне Юлиуса Фучика своей поистине непреодолимой убежденностью в собственной правоте, правоте своего дела! Это был сильный, достойный, честный и мужественный человек, готовый на смерть за свои идеи и убеждения!
Да будет ему земля пухом!
КЕМ ЖЕ ОН БЫЛ,
ЭТОТ ПРОРИЦАТЕЛЬ АВЕЛЬ?
Приступая к публикации в XIX веке материалов о. монахе Авеле, известный русский историк, журналист и общественный деятель, организатор, издатель и первый редактор специального журнала «Русская старина» Михаил Иванович Семевский (1832–1892) в публикации «Предсказатель монах Авель» (1875 г., том XII, № 2, с. 414–435) пишет:
«Мы имеем возможность ответить на этот вопрос (вынесенный в название главы. — Ю.Р.), так как располагаем документами, относящимися к личности Авеля. Документы эти следующие:
1) Две тетрадки в малую 8-ю долю, написанные по-славянски: на первой странице этих «книжек» изображены разные кружки, литеры славянской азбуки и точки треугольником, среди которых написано: «Печать Господа Бога и Христа Его». В этих тетрадках содержится: а) «Житие и страдание отца и монаха Авеля»; б) «Жизнь и житие отца нашего Дадамия»; в) «Сказание о существе, что есть существо Божие и Божество»; г) «Бытие: книга первая». В одной из этих тетрадок на 26 страницах находятся разные символические круги, фигуры с буквами славянской азбуки и счета, при них находится краткое толкование.
2) Тетрадка (в 16-ю долю) в двух экземплярах, озаглавленная: «Церковныя потребы монаха Авеля»; в ней сокращенно изложена «Книга бытия», помещенная в двух первых тетрадках.
3) 12 писем Авеля к графине Прасковье Андреевне Потемкиной, написанные то по-славянски, то обыкновенным почерком; все письма относятся к 1815–1816 гг.
4) Письмо Авеля к В. Ф. Ковалеву, управляющему фабрикой П. А. Потемкина в Глушкове (1816 г.).
Всем этим материалом мы нашли удобным воспользоваться таким образом, что сначала помещаем жизнеописание Авеля в подлиннике, с изменением только самых крупных орфографических неправильностей и с пропуском некоторых мистических измышлений; затем обращаем внимание на статьи Авеля, заключающиеся в упомянутых тетрадках, наконец говорим о письмах его. Из последних документов мы выписываем лишь наиболее характерные места».
Однако не богат перечень документов, которыми располагал в ту пору М. И. Семевский. Да и содержащаяся в публикации информация дана в форме выдержек, размер и тематика которых определялись как издателем журнала, так и мнением цензора, с которым ему приходилось считаться.
Что касается оригиналов перечисленных выше документов, то, несмотря на их довольно энергичные поиски, мною предпринятые, обнаружить их пока не удалось.
Так, в ответ на запросы по этому поводу, направленные в организации, депонировавшие материалы архива М. И. Семевского, пришли следующие ответы: