Исследователь из Германии Виктор Велес полагает, что вампиризм как явление достаточно точно описано в книге Стокера. Вот это-то как раз и способствовало популярности романа, отделению персонажа от писателя.
«По мифологическим источникам, вампир — покойник, тело которого не разлагается и который по ночам выходит из своей могилы, находит себе жертву и высасывает из нее кровь. Причем жертва после этого сама становится вампиром, — говорит Велес. — Часто вампир может быть и оборотнем: он умеет превращаться в огромную летучую мышь. И эти существа, как полагают биологи, действительно являются кровососами, вампирами».
Прекратить ночную деятельность вампира можно, Вбив в его тело осиновый кол. Отгоняют же вампиров колокольным звоном, распятием, а также запахом чеснока. Не выносит он и яркого света. Опознать же вампира весьма просто хотя бы потому, что он, как всякий оборотень, не отбрасывает тени.
Герой Стокера оказался столь живучим, так как он соответствовал мифологическим, народным представлениям о вампирах. Впрочем, строгие критики говорят, что писатель не удосужился изучить соответствующую литературу и в романе немало ляпов, заметных опытному глазу.
Впрочем, на искушенных читателей Стокер и не рассчитывал. Он полагал, что во многих простых людях еще таятся глубинные пласты страха, оставшиеся в генах со времен средневековья. Это сладостное и вместе с тем ужасное чувство и заставляет их перечитывать книгу вновь и вновь.
И, как говорят современные медики, тут он не ошибся. Люди оказывают друг на друга незримое, но ощутимое давление. Все мы конформисты, для нас общественное мнение имеет значение даже в том случае, когда людей вокруг нас нет и в помине. Вот это-то стадное чувство в концентрированном, мифологическом виде и привело некогда к возникновению легенд о кровопийцах, о тех упырях, которые сосут нашу кровь уже не в переносном, а в прямом смысле этого слова.
Гарри Ломан, биограф Стокера, полагает, что страхи такого рода, возможно, были присущи самому писателю, по крайней мере в детстве. Он, как и многие, ходил ночью на кладбище, чтобы взглянуть через ограду, что же там происходит. И хотя, как правило, никто ничего особого там не видел, мистический, жуткий страх оставался потом в подсознании на всю жизнь. Он-то, видимо, и подтолкнул Стокера к написанию данной книги.
Есть и еще одна причина такого воспоминания. Некогда, по словам Виктора Велеса, наши предки ни одно серьезное дело не начинали, не принеся жертвы, не окропив землю ее кровью. Даже в наши дни священники дают по праздникам пригубить красное вино, называя его кровью Христовой. С кровью связывали саму жизнь. Пока кровь течет в жилах, человек живет. Если она остановилась, застыла — приходит смерть, то состояние, которого панически боится всякое живое существо. Именно в крови, по верованиям многих народов, обитает душа.
Таким образом, стокеровский Дракула всколыхнул целый пласт потаенной культуры, вернул многих к древним корням. Человечество как бы снова ударилось в детство, а кто не помнит, как любил в те времена послушать на ночь, перед сном страшную историю, после которой потом хотелось залезть под одеяло, укрыться им с головой?..
Впрочем, в немалой степени успеху книги способствовала и вторая профессия Стокера (он был театральным антрепренером), а также его многолетняя дружба со знаменитым актером того времени Ирвингом. С него, по всей вероятности, и была срисована наружность Дракулы. Ирвинг был высоким, худым. Кроме того, у него была своя манера играть театральных злодеев — его глаза при этом обладали прямо-таки магическим блеском, неотразимо действовавшим на женщин.
Так что Стокер попал в больную точку общества. Его современники, благодаря усилиям доктора Фрейда, вдруг разом заговорили о запретном, потаенном.
Успеху способствовала и новая форма романа — он построен по правилам детектива: читатель глотает страницу за страницей, стараясь побыстрее узнать, что же произошло дальше. Более того, как отмечают современные исследователи, Дракула был, пожалуй, Джеймсом Бондом своего времени. В книге упоминаются практически все технические достижения второй половины прошлого века — телеграф, курьерские поезда, дневники, записанные на валик фонографа, и даже портативная пишущая машинка, которую герои берут с собой в купе экспресса.
Однако по-настоящему знаменитым Дракулу сделало кино. С самого своего рождения оно возвращалось к данному персонажу множество раз, показывая его в ужасающей силе наглядности. Театрал Стокер оказался на редкость кинематографичен.