Поскольку «важные государственные бумаги» дальше было везти некуда, то Беневский из офицера превратился в богатого коммерсанта, а Винбланд — в его слугу. Теперь друзья были заняты поисками судна, на котором можно было бы тайком покинуть Россию. Поиски затягивались: постоянно приходилось держать ухо востро. Одно неосторожное слово — и все могло пропасть. Наконец нашелся немец-аптекарь, который за 500 дукатов взялся устроить беглецов на голландское судно.
В назначенную ночь Беневский и Винбланд пробрались в указанное место на берегу Невы, где их должна была поджидать шлюпка с голландского корабля. Однако вместо голландских моряков беглецов встречали там вооруженные солдаты — не иначе как аптекарь оказался предателем. Без лишних слов солдаты схватили «коммерсанта» и его «слугу» и под усиленным конвоем препроводили прямиком в канцелярию начальника петербургской полиции Чичерина. После допроса неудачников-беглецов отвезли в Петропавловскую крепость и бросили в сырую, мрачную камеру.
Суда долго ждать не пришлось. Вскоре Беневский и Винбланд предстали перед следственной комиссией, которая за участие в заговоре и бегстве из Казани приговорила обоих к ссылке на Камчатку.
Как это ни странно, но приговором Беневский был доволен: появлялась какая-никакая надежда на бегство. Позже в своих «Мемуарах» он писал: «Я не раз тогда думал: «Хорошо, что везут на Камчатку — там море, оттуда легче бежать».
Петропавловскую крепость узники покинули в ноябре 1769 года. Им предстоял долгий и трудный путь через всю Россию. Ехали в санях в сопровождении казаков. Беневский мрачно шутил, называя их почетным эскортом. Надо заметить, что Беневский в самых безысходных положениях не вешал носа и не терял надежды на лучшее.
В пути произошло приятное событие (во всяком случае, для Беневского и Винбланда): к ним присоединили еще троих ссыльных. Ими были Иоасаф Батурин, Ипполит Степанов и Василий Панов — бывшие офицеры, за разные провинности приговоренные к ссылке на Камчатку. Друзья по несчастью быстро сблизились и нашли общий язык — еще не прибыв к месту ссылки, начали обдумывать планы побега. Неимоверно трудный путь — мороз, метели, снежные заносы — становился от этих разговоров легче и даже вроде как короче.
На самом же деле дорога нисколько не сократилась, и только в конце мая ссыльные прибыли в Якутск. Здесь они познакомились с ссыльным фельдшером Гоффманом. Гоффман, который давно готовился к побегу, узнав о планах Беневского и его друзей, пообещал им помощь и содействие. После разговоров с Гоффманом друзья окончательно убедились, что побег возможен. Надо лишь запастись терпением. С этими приятными размышлениями и мечтами ссыльные тронулись в дальнейший путь.
Но в пути наших друзей ожидал довольно неприятный сюрприз. Через несколько дней после отъезда из Якутска их караван догнал губернаторский курьер. Он вез секретное письмо коменданту Охотска, городишка, в который направлялись ссыльные. Беневскому чисто случайно удалось подслушать разговор между курьером и начальником конвоя. Новость была пренеприятнейшая. Оказалось, что сразу после отъезда ссыльных из Якутска умер старик Гоффман, а полиции стало известно, что готовится какой-то побег. Вот насчет этого побега и везет он, то бишь курьер, письмо губернатора охотскому начальству. Беневский сразу смекнул, о каком побеге пронюхала якутская полиция. Надо было что-то предпринимать.
Выход вскоре нашелся. Однажды вечером полил сильный дождь. Конвою ничего не оставалось, как сделать привал, укрывшись от дождя в какой-то хибаре. Ссыльные, которые имели деньги и могли покупать продовольствие, в том числе и водку, предложили продрогшим конвоирам и курьеру выпить. Казаки, с которыми у общительного Беневского успели сложиться почти что приятельские отношения, не заставили себя долго упрашивать. Курьер тоже недолго отказывался. Ссыльные не скупились на угощение. Вскоре конвоиры, а с ними и курьер, спали мертвецким сном. Беневский достал из сумки курьера письмо. Из него явствовало, что перед смертью Гоффман проболтался о намечающемся побеге своему помощнику, упомянув при этом имена пятерых ссыльных, а помощник, надеясь на вознаграждение, поспешил с этими сведениями в полицию. Далее в письме якутский губернатор предписывал коменданту Охотска ссыльных на Камчатку не отправлять, а заключить их в Охотский острог и содержать там в строгости до указания свыше, то есть из Петербурга.