Независимо от того, произошла ли санторинская катастрофа около 1400 или 1200 г. до н. э., она, конечно же, должна была нанести урон низменноетям Египта, и напрашивается вывод, не принадлежат ли иудейские сведения «очевидцам геологического катаклизма».
Ну а что касается не библейских, а реальных посещений Синая, то и тут история сохранила как бы для вдохновляющего энтузиазма туристов один примечательный пример.
С некоторых пор, а точнее с утверждением христианства, маршруты путешествий начали простираться и в места библейские, евангельские. Были одержимые паломники и среди монашествующей братии и среди просто богомольцев. И, как правило, в нелегкий далекий путь отправлялся сильный пол. Но, видимо, эмансипация, пусть не всесторонняя, по хотя бы туристская, зарождалась еще тогда, на заре нашей эры. Как выясняется, где-то около 395 г. в путь отправилась дама решительная, любознательная и целеустремленная. Звали ее Эферией и, как предполагают, было у нее и другое имя — Сильвия Аквитанская.
Нужно отдать ей должное, она была альтруисткой: не только сама получила удовольствие, но и позаботилась, чтобы подобное путешествие пережили и ее преподобные сестры, оставшиеся на родине в Испании. Из сохранившихся (можно сказать, чудом, — ведь прошли полторы тысячи лет!) описаний видно, что она побывала в Иерусалиме, Иордане, поднималась на гору Нево, в Моабе, в современной Трансиордании обозревала «землю обетованную», посетила могилу невинного страдальца Иова… И тут еще раз признаем мужество путешествующей писательницы: она не стала кривить душой, поддерживать легендарный флер, а честно призналась, что соляного столба, в который была превращена жена Лота, она не видела. Согласимся, что глубоко верующая дама, имеющая право сказать «Христос мне дорог, но истина дороже», осталась на позициях реализма. Так вот эта Эферия-Сильвия с «Библией» в руке поднималась тогда и на гору Синай. Помогал ей, конечно, и бог, но еще более реальная подмога была от осла, на котором одолевала она священные склоны.
Но первовосходителем была все же не она.
«…И Моисей взошел на гору». Одни его склонны считать чуть ли не первым альпинистом, другие, как немецкий ученый Ф. Бошке, даже «любителем-вулканологом». Не без иронии цитирует ученый Ветхий завет, согласно которому Моисей вел свои наблюдения: «На третий день, при наступлении утра, были громы и молнии, и густое облако над горою, и трубный звук весьма сильный» (Стих 16). «Гора же Синая вся дымилась, и восходил от нее дым, как дым из печи, и вся гора сильно колебалась» (Стих 18). «И звук трубный становился все сильнее и сильнее» (Стих 19).
Ирония по поводу Моисеевых познаний по вулканологии не мешает обратить внимание на это одно из самых ранних и, в то же время, весьма точно датируемых описаний извержения. Нужно полагать, это извержение было далеко не рядовое, если так запало в человеческую память.
Есть еще одно место на Синае, которое святые отцы не прочь были связать с Моисеем. Его именем даже называли «розовый город» с вырубленными храмами, дворцами, гробницами в монолитных скалах. Это, мол, то самое место расщелины Сик с узкой долиной, где Моисей разрубил посохом гору, и откуда хлынула вода к жаждущим евреям во время исхода.
Начало выяснению истины положил швейцарский путешественник Иоганн Буркхардт. Он отправился в «однообразные и бесконечные» Синайские горы в 1812 г. Это было время, когда, можно сказать, вспыхнула лихорадка интереса к Востоку, к библейским местам. Пилигримы, миссионеры, шпионы после наполеоновской экспедиции в Египет присоединились к купеческим караванам. Перевоплотившись в мусульманина, швейцарец сделал даже рискованную попытку подняться на священную Синайскую гору Гарун. Если бы раскрылось, кто он, не сносить бы ему головы — восхождение разрешалось только правоверным служителям Аллаха.
После Буркхардта началось изучение и раскопки. Оказалось, что этот «мертвый город» в горах появился задолго до исхода евреев из Египта — римляне называли его Петрой (по-гречески «скала»), а еще раньше горцы эдомиты — Селой (VI в. до н. э.). Моисей здесь ни при чем. Теперь эта долина с чудесными вырубленными сооружениями в скалах оживлена археологами и туристами.
Дух прошлого возрождался еще и звуковыми эффектами. В том треугольнике, окруженном отвесными известняковыми скалами, была одна особенность. Стоило произнести слова даже тихим голосом, как слабые звуки отражались многократным эхом. Прекрасные отклики, казалось, уносились куда-то вверх к небу…