НЕТРАДИЦИОННЫЕ МЫСЛИ
Если бы подавляющее большинство естествоиспытателей не ощущало того отвращения к мышлению, которое Ньютон выразил предостережением: физика, берегись метафизики!
Говоря языком философии, Гегель ставит вопрос о гносеологической[4] ошибке при построении физической модели теории тяготения. Подобную ошибку мы, кстати, имели как раз в рассматриваемой сфере естествознания, — это геоцентрическая модель солнечной системы. Гео и гелиоцентрические модели — хрестоматийный пример двух различных «физических форм» одной и той же теории, и что примечательно, при одной и той же их математической составляющей.
Гегель не просто говорит об ошибке, он указывает ее конкретное место, ошибка кроется в «физической форме» теории тяготения. Надо отделить у Ньютона от математических рассуждений «физическую форму», и разобраться в ее истинности.
В голове только не укладывается, как это может быть по-другому?
Но и гелиоиентризм полторы тысячи лет в голове не укладывался. И доводы приводились просто неотразимые — крутись, мол, Земля, такой бы ветер стоял![5] Да мы бы попадали на другой стороне вниз головой![6]
Что же Гегель? Что за «физическую форму» он предлагает?
Приходится признать, что физической модели, иллюстрирующей процесс всемирного тяготения, у Гегеля нет. Есть некоторые эскизы, и стоит заметить, принять их можно только за безумные. Надо только оговориться, мы почему-то это всегда забываем, безумные-в рамках, традиционных представлений. Не помешало бы знать взгляды, не совпадающие с традиционными. Хотя бы со стороны Великих мира сего, а Гегель к ним, несомненно, относится.
Что это за взгляды?
Первое. — тела не «притягиваются», а сами стремятся друг к другу:
«Притягивание» представляет собой неподходящее выражение, правильнее сказать, что планеты сами стремятся к Солнцу».
Можно, конечно, отмахнуться, что это, мол, сугубо словесные различия, но Гегель говорит, что отсюда «пошла вся путаница» в физике, а уж от этого отмахиваться грех.
Все-таки, — Их «тянут», или Они «сами стремятся»?
Второе. — всеобщим свойством материи является не «притяжение», а отталкивание. «притяжение» же является отталкиванию вторичным.
«Притяжение так соотносится с отталкиванием, что имеет его своей предпосылкой».
Мысли эти так и пылятся на гегелевских страницах, неоцененные, и даже невостребованные. Вот уже 200 лет. Лишь однажды я встретил, другой гениальный диалектик оставил на листочке заметки для так и не завершенной им «Диалектики природы»:
«Притяжение и отталкивание столь же неотделимы друг от друга, как положительное и отрицательное, и поэтому уже на основании самой диалектики можно предсказать, что истинная теория материи должна отвести отталкиванию такое же важное место, как и притяжению, и что теория материи, основывающаяся только на притяжении, ложна, недостаточна, половинчата».
И, еще:
«Гегель гениален даже в том, что он выводит притяжение как вторичный момент из отталкивания как первичного».
Нет, Господа, это достойно раздумий. Ляпнуть, как это у нас порой получается, ни Гегель, ни Энгельс не могли, у них бы не получилось.
Но Гегель, замечает Энгельс, писал в то время, когда естествознание не давало в этом вопросе никакого материала, а «мы можем познавать только при данных нашей эпохой условиях и лишь настолько, насколько эти условия позволяют» [3, 208]. Если бы, вздыхает Энгельс, Гегелю «пришлось писать «Философию природы» теперь (это 1858-й год-то! — Л. Ф.), то доказательства слетались бы к нему со всех сторон».
Позвольте мне, Читатель, пройтись с Гегелем по некоторым проблемам современного естествознания. Автор только не собирается останавливаться на недостатках гегелевской философии. Речь пойдет о «младенце», которого, по выражению Энгельса, «выплеснул, — критикуя Гегеля, — с грязной водой Фейербах».
«Младенца», как представляется, выплеснуло и естествознание.
4
6
Семи-Булатов Василий. Войска Донского отставной урядник из дворян. В науке известен более методом доказательства, снискавшим сегодня наибольшее признание: «Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда!» А. П. Чехов. «Письмо ученому соседу».