С этого момента поведение Савла в корне меняется. Он начинает открыто заявлять, что Иисус — сын Божий, вызывая возмущение дамасских иудеев. На выходе из городских ворот его караулят, собираясь убить; по свидетельству самого Савла, приказ об этом был подписан наместником царя Ареты, сидевшим в Дамаске. Однако единомышленники, узнав о грозящей Савлу опасности, помогают ему бежать, спустив его с городской стены в корзине.
Относительно дальнейшего хода событий свидетельства Павла (дальше мы будем называть его так) и Луки расходятся. Лука пишет, что, покинув Дамаск, Павел вернулся в Иерусалим; сам же он в Послании к Галатам вспоминает: «Я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью и не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне Апостолам, а пошел в Аравию и опять возвратился в Дамаск».
Кому верить больше? Наверное, Павлу, писавшему о том, что сам пережил.
Итак, воспользовавшись тем, что окрестные территории оккупированы арабами, Павел отправляется в Аравию и на некоторое время исчезает из нашего поля зрения. Примерно тогда же вспыхивают волнения среди жителей Самарии: их, по словам Иосифа Флавия, «смутил некий лживый человек, который легко во всем влиял на народ». Человек этот призвал самаритян вооружиться и вместе с ним подняться на священную гору Гаризим, где он покажет им зарытые священные сосуды Моисея. Вероятно, в сознании людей это мероприятие как-то увязывалось с освобождением от римской власти, иначе трудно объяснить, зачем для созерцания сосудов понадобилось оружие. Местом предварительного сбора для похода на гору была назначена деревушка Тирифан. Здесь, однако, манифестанты подверглись нападению римского отряда, посланного Понтием Пилатом. Часть собравшихся римляне перебили, а остальных обратили в бегство.
Прежде Пилат своими резкими действиями сам провоцировал волнения среди иудеев, и это сходило ему с рук; в данном же случае он просто выполнил свой долг, но именно это вызвало гнев руководства. Представители верховного совета Самарии обратились с жалобой к наместнику Сирии Люцию Вителлию, заверив его, что их соотечественники вовсе не собирались отлагаться от Рима, а хотели лишь уйти от насилий Пилата. Реакция Вителлия была чрезвычайно жесткой: он сместил Пилата с должности и предписал ему ехать в Рим, чтобы оправдаться перед императором. Исполнять обязанности прокуратора Иудеи Вителлий поручил своему приятелю Марцеллу. Одновременно Вителлий готовился нанести удар по арабам, угрожавшим спокойствию римских владений. Пока его легионы двигались в Аравию, сам он отправился в Иерусалим под предлогом участия в праздновании Пасхи. Прибыв в священный город, он сместил первосвященника Ионафана и поставил на это место его брата Феофила.
Теперь можно было без помех обрушиться на арабов. Но 16 марта 37 г. на острове Капри в своей вилле на Мизенском мысу умирает 78-летний император Тиберий, и на престол вступает 25-летний Гай Цезарь Август Германик по прозвищу Калигула — «Башмачок». Письменное извещение о смене власти в Риме Вителлий получил на четвертый день пребывания в Иерусалиме. Он привел местное население к присяге на верность Калигуле, и, не имея от нового императора полномочий на ведение войны, отменил намеченное вторжение в Аравию. Арета смог вздохнуть с облегчением.
Что касается Пилата, его известие о смерти Тиберия настигло по дороге в Рим. Позднее среди христиан бытовало предание, что при Калигуле Пилат попал в немилость и покончил с собой.
Калигула, придя к власти, внес изменения в систему управления палестинскими землями. Освободив из заключения своего приятеля Ирода Агриппу, внука Ирода Великого и родного брата Иродиады, он отдал ему северо-восточные территории — прежнюю тетрархию его дяди Филиппа, присоединив к ней ливанскую Халкиду.
Иродиаду успех брата отнюдь не привел в восторг, и она уговорила своего мужа Ирода Антипу попытаться отобрать у Агриппы тетрархию. В Рим полетел донос. Но Агриппа тоже был не лыком шит: он в свою очередь донес, что его дядя участвовал в заговоре Сеяна, казненного при Тиберии. В результате Антипа не только не получил новых владений, но лишился своей тетрархии и был отправлен в ссылку-то ли в Лугдун (Лион), то ли в Испанию. Иродиаду ради ее брата Калигула был готов помиловать, но она добровольно последовала за мужем в европейскую глушь, заявив, что разделяла с ним его счастье и не бросит его при перемене судьбы.