И вот, судя по всему, наверное, впервые в истории русский человек отправился в Индию, чтобы воочию увидеть эту страну. Пробыв в Иране в общей сложности около года, Афанасий Никитин весной 1469 года на парусном корабле — таве отплыл из Ормуза к индийским берегам. Чтобы как-то прожить там и, может быть, даже приобрести какие-то товары для Руси, он на оставшиеся после всех дорожных «приключений» деньги купил по совету восточных купцов коня, — пожалуй, наиболее ходовой тогда импортный товар в Индии из-за ее бесконечных междоусобных войн, за который там можно было бы, назначив высокую цену, получить большую прибыль. В эту далекую страну Афанасий Никитин отправился и как купец, чтобы познакомиться с индийским рынком и выяснить, какие местные товары могли бы быть нужными для Руси и какие русские товары нашли бы хороший сбыт в Индии, и как любознательный путешественник, чтобы по возможности как можно лучше узнать новый для Руси край. Путешествие в Индию было мужественным поступком. Ведь наш землепроходец отправился туда один, без какой бы то ни было охраны, без оружия, а кто знал, что ждало его впереди. Он не был завоевателем, он был, как сказали бы теперь, «послом мира», «послом доброй воли», «народным дипломатом».
Морской путь был в то время столь же опасным, как и сухопутный, в частности, из-за пиратов, чьи суда бороздили воды Аравийского моря. Но на этот раз счастье улыбнулось Афанасию Никитину, и через некоторое время его судно оказалось у берегов Гуджарата. Скорее всего тава, на которой он плыл, сделала там первую остановку у нынешнего острова Диу, отделенного от материка проливом шириной всего в несколько сот метров. На этом острове со стороны пролива существовала тогда процветающая гавань. Следующей остановкой был крупный гуджаратский порт Камбей (Камбат). И наш странник делает об этих местах свои первые записи. — «А из Гурмыза пошел я за море Индейское… а от Дега к Гуджарату; а от Гуджарата к Камбату, а тут родится краска далек (знаменитая краска индиго. — А. Г.)». «…В Гуджарате же родится краска далюк (индиго. — А. Г.). Да в Камбате родится ахик (агат, сердолик — А. Г.)». Говоря о Гуджарате, Афанасий Никитин почемуто совсем не упоминает о лежавшем на его пути Сурате — крупном порте и одном из древнейших торговых центров Западной Индии, имевшем связи еще с древним Римом. Наверное, судно, на котором плыл наш странник, не заходило в этот порт. Да и сам Гуджарат вместе с одним из его крупных портов Камбатом он по каким-то причинам еще не считает Индией.
Наконец, после шести недель плавания тава благополучно прибыла в Чауль — крупный порт, находившийся к югу от тогда еще не существовавшего Мумбай (Бомбея) и входивший во владения государства (султаната) Бахаманидов (Бахамани, Бахаманиев, Бахманиев), по территории которого в основном и путешествовал в Индии тверской купец. Здесь, в Чауле, он высадился на берег вместе со своим конем с намерением двинуться в глубь страны. Так Афанасий Никитин стал первым русским человеком, ступившим на индийскую землю, стал русским первооткрывателем Индии, нашедшим, к тому же, свой оригинальный, относительно короткий и удобный путь в эту страну.
А вот его первые впечатления о Чауле: «И тут есть Индейская страна, и люди ходят все голые: голова не покрыта, груди голые, волосы заплетены в одну косу. А все женщины беременны, детей рожают каждый год и детей у них много. Все мужчины и женщины — черные. И куца бы я ни пошел, за мной ходит много людей: дивятся белому человеку».
В своих дальнейших странствиях по Индии Афанасий Никитин отдалялся от западного побережья страны на несколько сот километров и иногда бывал ближе уже к ее восточному побережью — к Бенгальскому заливу чем к Аравийскому морю. Никто из европейцев, по крайней мере до конца XV столетия не заходил так далеко в глубь Индии. Ни Марко Поло, обогнувший ее и заходивший в ее гавани на обратном пути из Китая, ни Васко да Гама, достигший Малабарского — западного берега страны и обосновавшийся в современной Керале, ни даже Александр Македонский. Русский путешественник исходил и изъездил по Индии сотни и сотни, да что там — не одну тысячу километров, побывав и пожив как минимум в трех нынешних штатах страны: в Махараштре, Карнатаке и Андхра-Прадеш (условно не считая Гуджарата). И всюду его интересовало буквально все: и природа, и жизнь, и быт индийцев — вельмож и простолюдинов, и обычаи, и религия, и политика, и экономика, и армия, и градостроительство, и пища, и, разумеется, торговля, товары, цены на них и так далее. Свои наблюдения очевидца Афанасий Никитин фиксирует по возможности объективно, с какими-то любопытными подробностями, перемежая их своими рассуждениями и выводами и лишь изредка приводя в записках сказания и легенды, не лишенные, правда, подчас некоторого правдоподобия.