А кто у них умрет, тех сжигают, а пепел сыплют на воду… Индусы вола (быка. — А. Г.) зовут отцом, а корову — матерью».
Ну и, конечно, какой купец не будет интересоваться товарами и ценами на них? Тут были у Афанасия Никитина и находки, и разочарования.
«…Перец да краска — то дешево… В Бидаре же торгуют лошадьми… хлопком и шелком да всяким другим товаром. Можно купить здесь и черных рабов. А другой торговли там нет. Да товары все индийские, а съестное же — все овощи. На Русскую землю товара нет… В Камбате ткут алачи (ткань из сученых шелковых и хлопчатобумажных нитей. — А. Г.), песгреди (ткань из разноцветных ниток — А. Г.) и кандаки (бумажная набивная ткань — А. Г.), да делают краску ниль (индиго), да родятся здесь… агаты и соль… А в Каликуте родится перец и имбирь, мускат, калафур, корица да гвоздика и другие пряности… Да все тут дешево… В Райчуре же родится алмаз старой и новой копи; почку (половина золотника — чуть больше 2,1 грамма (2,133). — А. Г.) алмаза продают по пять рублей, а очень хорошего — по десять рублей; почка же нового алмаза стоит только пять кеней, черноватого цвета — от четырех до шести кеней, а белый алмаз — однатенка (по-видимому, деньга — тогдашняя русская серебряная монета. — А. Г.). Алмаз же родится в горе каменной, и продают ту гору каменную по две тысячи золотых фунтов, если алмаз новой копи, а если старой, то по десять тысяч золотых фунтов за локоть… В Каллуре родится агат, и тут его обрабатывают и развозят по всему свету; в Каллуре же живут триста алмазников, украшают оружие».
Приведенные отрывки из «Хождения за три моря», разумеется, не отражают всей гаммы интересов русского путешественника в Индии. Она гораздо шире и разнообразнее. В его записках есть много и других любопытных, ценных наблюдений, впечатлений, сведений. Все вместе они дают достаточно полное, содержательное, достоверное, объективное и непредвзятое представление о государстве Бахаманидов, о регионе Декана да и о ряде других мест Индии, других азиатских стран, их районов и городов тога времени. Без преувеличения можно сказать, что «Хождение за три моря» является своеобразной энциклопедией и ценнейшим литературным первоисточником по истории Индии XV века. А сам Афанасий Никитин предстает в своих записках как очень наблюдательный, вдумчивый, неравнодушный, смелый и самоотверженный человек, широко образованный, пытливый и глубокий исследователь, патриот, пекущийся об интересах Руси и никогда о ней не забывавший, и, наконец, как талантливый писатель, сумевший на считанном числе страниц текста сжато и ярко отобразить все увиденное и пережитое. Это подлинный национальный герой России!
Наш землепроходец пробыл в Индии около трех лет. В начале 1472 года («до великого дня (Пасхи. — А. Г.) за три месяца») из Дабхоля — крупного порта султаната Бахаманидов на паруснике-таве он отправился в обратный путь. Это путешествие тоже выдалось не легким. — Судно, вместо того чтобы приплыть в Ормуз, через месяц неожиданно оказалось у берегов нынешнего Сомали — у юго-восточной оконечности Африканского рога, где «горы Эфиопские». В «Хождении за три моря» не упоминается причина этого происшествия. Возможно, такое могло произойти из-за бури на море или из-за того, что судно почему-то сбилось с курса. Но так или иначе, происшествие было не из приятных, потому что у этих мест была дурная слава из-за частых ограблений и даже убийств здесь путешественников. Правда, на сей раз все обошлось благополучно, хотя во избежание грабежа пассажирам судна и пришлось отдать местным жителям много риса, хлеба, перца. Так Афанасий Никитин стал еще и русским первооткрывателем восточной экваториальной Африки.
Пробыв на Африканском роге пять дней, наш странник поплыл через Маскат в Ормуз, а оттуда направился на север Ирана, чтобы, по-видимому, пойти на Русь примерно своим прежнем путем. Однако из-за войны в тех краях он, добравшись до Тебриза, повернул в Турцию и через Эрзинджан пришел в Трабзон — портовый город на берегу Черного моря. Здесь он оказался уже в середине октября. Главным образом из-за штормовой погоды Афанасий Никитин пересек свое третье море и оказался в Крыму — в древней Кафе (Феодосии) только во второй половине ноября 1472 года. Отсюда через Перекопский перешеек он пошел к Днепру и наконец-то направился на Русь — на север, вверх по течению реки. И, судя по Софийской летописи, немного не дойдя до Смоленска, умер… Наверное, сказались многолетнее нервное напряжение и переутомление от длительного путешествия по чужим странам, возможные тропические болезни или элементарная простуда — ведь был уже конец года, и на Руси наступила зима.