Но вот какая это штука — случайность совпадений, ею можно сопоставить и еще одну, возможно и самую главную, случайность:
…Оставить все прошлое в прошлом, еще в июле 17-го, опальную семью уламывал протоиерей Афанасий Беляев. Он же принимал участие и в другом «уламывании» — Алексея Николаевича Толстого не писать об опальной семье ни строчки. У священника были свои «веские аргументы»… Здесь я не случайно подчеркнул последнюю фразу, чтобы провести связь с еще одним событием, которое произошло с Анастасией, дочерью царя Николая II, и чтобы еще раз подчеркнуть линию совпадений, и отнюдь не случайных.
И вдруг мы находим их в книге Серго Берия!
«…Мама как-то предложила: «Серго, сегодня идем в театр. В Большом — «Иван Сусанин»…»
Места у нас оказались в шестом или седьмом ряду, довольно близко к ложе, где сидела незнакомая женщина.
— Это ради нее я тебя уговаривала, ~ говорит мама.
Смотрю: седая уже женщина в темной одежде, с очень выразительным лицом. Весь спектакль она проплакала.
— А знаешь, кто она? — спрашивает мама.
— Понятия не имею, — отвечаю.
— Дочь Николая II, Великая Княгиня Анастасия…»
Все это приходится воспроизводить из журнала для того, чтобы была понятна линия моих рассуждений и теперь небольшой и главный эпизод.
Уже после войны к моему отцу обратился один офицер. То, что он рассказал, на пер вый взгляд выглядело довольно странно. Во время войны он был тяжелоранен на территории Польши. Подобали его монахини какого-то православного монастыря, выходили. Там, в монастыре, наш офицер знакомится с настоятельницей, и у них складываются доверительные отношения. Настоятельнице, как он рассказывал, было интересно общаться с русским. Позднее, предварительно взяв с него слово о молчании, она призналась ему: «Я — дочь царя Николая II, Анастасия…»
А теперь отсюда главный вывод: это моя версия. Что вся царская семья поэтапно была вывезена из Царского села, предварительно заменяясь своими двойниками, и, очевидно, независимо друг от друга. И всю эту работу провернул Борис Савинков, но и не без участия этого самого священника протоиерея Афанасия Беляева. А теперь основной и последний момент этого вывода. Он заключается в том, что захоронения царской семьи надо искать на территориях монастырей, где они были спрятаны. Возможно, они все в православных монастырях на территории Польши.
Это небольшое отступление сделано мной не только с целью разоблачения, что в катрене идет речь не о царской семье, но и утверждение того, что Нострадамус не мог сделать таких промахов, как в количестве погибших детей. Но если учесть, что и на самом деле там идет рассказ о другом событии, а именно гибели трех братьев — сыновей Генриха II. Вместо южинской интерпретации я предлагаю свою:
И снова с ним вступая в спор,
Развенчав все его сказанья,
Своей полемикой, ему наперекор.
Я возвеличу все — пророка предсказанья!
А теперь, это моя версия дословного перевода с французского текста катрена на русский, с более-менее приведенного в стихотворную форму. И с дальнейшей его интерпретацией действия в нем, с ее построчным, и с их 100 %-ным раскрытием. Его содержания и его героев.
Человеческий триумвират новым
будет принят исключеньем,
Но приговор и решение их разлучат.
Своя судьба у каждого из уходящих,
будет ждать его,
Погибли Каппа, Фита, Ламбда и на век.
Теперь можно приступить к построчной расшифровке уже моего перевода данного катрена.
Человеческий триумвират новым будет принят исключеньем. —
Здесь весь секрет в сложном слове «trouheau», которое заключает в себе, соединение двух слов, одно из них — это «trois», что в переводе означает «трое». Человеческий триумвират — здесь весь смысл трагедии, заложенный в катрене 81. После гибели на турнире 1 июля 1559 года Генриха II на 41-м году своей жизни, как и предупреждал Нострадамус, после себя он оставил трех сыновей, и как исключение, они все будут у власти один за другим. Генрих II умер через 10 дней после самого турнира и, как говорилось выше, на 41-м году, что своим окончанием связано с номером катрена, а 1 июля совпадает с номером Центурии, но пока это — не главный секрет катрена.
Но приговор и решение их разлучат,
то есть они, согласно закона, по очереди будут у королевской власти.
Своя судьба у каждого из уходящих, будет ждать его, —