У центра есть еще и филиал, состоящий из больницы на 20 коек и трех маленьких медпунктов с двумя врачами, двумя фельдшерами и четырьмя медсестрами. Мобильные медицинские группы, в которые входят врач, медсестра и социальный работник или фельдшер и социальный работник, еженедельно приезжают из Джамкхедской больницы в «подшефные» деревни (а их в 1991 году было 175), делают прививки, решают срочные и насущные медицинские и вообще деревенские проблемы, в том числе социальные и экономические, увозят в больницу на лечение тяжелобольных, если они есть, и т. д.
Помимо еженедельных выездов мобильных групп, каждые полгода или, в крайнем случае, раз в год работники Джамкхедовской больницы проводят тщательное обследование подшефных деревень. Они ходят из дома в дом, изучают состояние здоровья деревенских жителей, динамику различных заболеваний и в зависимости от полученных результатов принимают соответствующие меры, изменяют практику организации деревенского здравоохранения, направление проведения необходимых профилактических и лечебных мероприятий.
Нижней ступенью, опорой комплексного проекта Ароле являются работники деревенского здравоохранения. Это — женщины (по одной в каждой деревне), избираемые самими деревенскими жителями. Обученная в Джамкхедской больнице и регулярно совершенствующая там свои знания, такая женщина живет в своей деревне и постоянно, ежедневно работает с людьми. Она своеобразный «агент» по изменению отсталой психологии односельчан, и в первую очередь — крестьянок, в отношении здравоохранения, особенно профилактической медицины, и в отношении их взглядов на здоровье человека вообще. Женщинам — работникам деревенского здравоохранения — помогают так называемые «крестьянские клубы» и «женские клубы», существующие в их деревнях.
По маршруту моего путешествия мне попадались самые разные медицинские учреждения: от крупных, в том числе государственных, больниц, платных и бесплатных, нередко оснащенных самым современным оборудованием, до мелких, в основном частных клиник и медпунктов, оказывающих и бесплатные услуги. За обучение в медицинских учебных заведениях взимается самая различная плата: от очень высокой, доступной только выходцам из самых состоятельных слоев населения, до сравнительно низкой или просто низкой. Студенты государственных мединститутов и колледжей, принадлежащие к беднейшим слоям населения, вообще ничего не платят (например, в колледже города Амбазогай), а отличники получают совсем не маленькую так называемую «национальную (государственную) стипендию». Нужно сказать, что в Индии заметную роль играют государственные социальные институты. Развита здесь и частная благотворительность.
Среди врачей и медицинских научных работников мне не так уж редко встречались выпускники советских медвузов и медицинского факультета Университета дружбы народов. Все они хорошо говорили по-русски и тепло отзывались о жизни в нашей стране.
Активисты Индийско-советского культурного общества из города Латура организовали мне интереснейшую поездку в старую-престарую деревню Тер. Там есть небольшой, но запоминающийся музей древностей, собранных в основном в этом районе. В музее представлены статуи, барельефы, монеты, украшения, посуда, оружие, возраст которых насчитывает тысячу, полторы, две и более тысяч лет. Особое внимание привлекают здесь образцы древних высокопрочных и необычайно легких — не тонущих в воде, пористых кирпичей и древней местной терракоты. Мне рассказали, что образец точно такой же терракоты хранится в Ватиканском музее в Риме. Оказывается, еще до нашей эры и примерно до VI–VII веков нашей эры в этих местах существовало большое и развитое государство Шатвахана со столицей в Тагаре — теперешней деревне Тер. Тагар был тогда крупным торговым центром, который через нынешний Латур (тогда Ратнапур), нынешний Аурангабад (тогдашний Пайтхан) и морской порт на западном побережье Индии Сурат вел торговлю с Древним Римом. Торговали терракотой, которой славился Тагар, сари, которыми славился Пайтхан. Поэтому и неудивительно, что знаменитая тагарская терракота есть и в музее Тера, и в Ватиканском музее Рима. Конечно, и у тагарской терракоты, и у тагарских сверхпрочных и сверхлегких кирпичей были свои «секреты». Наверное, это и особая глина, и особые способы изготовления. У кирпичей, может быть, это был тщательный замес глины вместе с соломой или какими-то древесными частицами или древесным углем, тщательное просушивание и основательное «прожаривание» на огне, в результате чего древесные частицы в кирпичах выгорали и они становились такими легкими, что не тонули в воде, и такими прочными, что постройки из них не тронули не то что века, а даже тысячелетия. В Тере мне показали более чем двухтысячелетний храм бога Вишну — Тривикрам мандир, сооруженный из таких кирпичей. Около храма, недавно, правда, отреставрированного Департаментом археологии правительства Индии, валялись кирпичные обломки. При мне их бросали в воду, и они плавали на ее поверхности! Древняя дорога через Тер или вблизи Тера проходила и в средние века, так что, возможно, здесь побывал и Афанасий Никитин. Правда, в «Хождении за три моря» он Тер не упоминает.