С приехавшим в Орду Невским на этот раз обошлись, как с преступником, чья вина ещё не расследована. Его томили и томили в Орде, не разрешая отъехать на Русь.
В первом порыве злобного неистовства хан Берке хотел предать смерти Невского тотчас же, как тот прибыл в его кочевую ставку. И всё ж таки не посмел! Совет нойонов указал ему на три чрезвычайных и грозных обстоятельства.
Во-первых, полномочные баскаки великого хана Хубилая - Китат и Улавчий, - те самые, что в испуге умоляли Невского остановить восстание, выдали Александру от имени великого хана грамоту, в которой отменяли навечно угон русских юношей в татарское войско, затем они подтверждали снова ярлык Александра на великое княжение Владимирское и на него самого целиком возлагали сбор дани, без всяких посредников.
Казнить после всего этого своей властью князя Александра означало бы тяжко оскорбить великого хана Хубилая. А в теперешних стеснённых обстоятельствах Берке не мог отважиться на новую ссору - да ещё с самим великим ханом!
Второе: открытым убийством Александра в Орде русский народ не запугаешь, а только ожесточишь.
И, наконец, третье: ведь Новгород-то всё ещё не покорён. Новгородцы строптивы. И как раз в эти дни там собирают войска сын и зять Александра…
Разве покойный отец князя Александра, Ярослав, был казнён в Великой Орде? Нет, но он умер по выезде из неё, в пустыне, ровно через шесть дней после того, как старая ханша Туракина поднесла ему прощальную чашу с вином!…
Итак, решено было явной казни Александра не подвергать. Но и надо было беспримерно покарать этого могучего и опасного русского князя!…
…Совещание об этом, созванное в шатре Берке, длилось уже много времени.
Берке такими словами закончил свою вступительную речь:
- Он мог бы бежать из своей страны, подобно брату своему Андрею. Он мог бы укрыться в Новгороде. И вот этот гордый воитель ничего такого не делает, но приходит к нам просить за народ свой. Он сам вкладывает голову в силок! Что заставляет его поступить так?… Прошу вас, подумайте!…
Первой высказалась старшая жена Берке - Тахтагань-хатунь. Это была пожилая монголка с большим и плоским лицом, с которого так и сыпались белила. Ханша уже с утра была пьяной от водки из риса, ячменя и мёду.
- Сделай ему тулуп из бараньих хвостов, - сказала Тахтагань. - И пусть этот князь Александр до самой смерти своей седлает тебе коня и отворяет дверь перед тобою!…
Она злобно хихикнула и протянула руку за чашкой кумыса.
Старейший из советников хана, князь Егу, сморщенный, со слезившимися веками, изъеденными трахомой, присоединился к мнению ханши.
- Тахтагань-хатунь говорила правильно! - закончил он. - Привяжи ему на шею цепь повиновения!…
- Да! Надо оборвать Александру крылья! - прохрипел князь Бурсултай.
- Это не дело - дать ему возвратиться и оставить вину русских, не покарав его! - поддержал их третий князь - Чухурху.
И только один-единственный голос в совете послышался в пользу Невского. Это был девяностолетний полководец на покое Огелай. Он участвовал ещё в самых первых походах Чингисхана. И за это татары особенно почитали его. Вот что сказал Огелай:
- Искандер-Грозные Очи - это человек, который имеет сильное войско и хорошо управляет своим улусом. Тебе он исправно бы платил дань, если бы мы сами не озлобили народ русский чрезмерны ми поборами и требованием русских воинов в наше войско. Александр считает самыми главными врагами своего народа немецких и шведских рыцарей. Так не мешай ему сокрушать государей Запада. Дед твой никогда не убивал сильных государей, если они чтили его. Я кончил…
Чухурху злобно зашипел и долго с насмешкой щёлкал языком в ответ на речь Огелая.
- Какие жалкие слова я сейчас слышал! - вскричал он. - Словно старая баба говорила! Ты недостоин доить кобылицу, Огелай, тебе только корову доить!…
Князья и вельможи захохотали. Оскалил зубы и сам Берке. Тогда, ободрённый этим, злобный Чухурху закончил так:
- И не верь, Берке, тем советникам, которые хотят запугать тебя недоступностью Новгорода. Он лишь в пору дождей недоступен. А как только стужа зимы скуёт льдом реки, озёра и болота, наши кони легко достигнут этого города, и ты овладеешь им. А рыцари-немцы помогут тебе с Запада.
- Да! Мы поможем тебе, великий государь! - послышался голос с чужестранным выговором.
Все посмотрели в ту сторону.
Заговоривший иностранец был ростом великан. У него было лицо европейца, только непомерно велика была и выступала вперёд нижняя челюсть. Он был рыжий, кудрявый, с плешью. На затылке лежала шапочка. Одет он был, как знатный татарин.
Это был тот самый английский рыцарь ордена Тамплиеров по имени Пэта, который в нашествие Батыя предводил правым крылом татарского войска, что вторглось в Чехию. Пэта тогда потерпел от чехов полный разгром. Другого Батый казнил бы немедля на глазах войска. Но англичанин был нужен татарам для других дел. Его только отставили от командования войсками, и он сделался главным советником ханов по делам Руси и Европы.
Берке кивнул головой - сэр Джон Урдюй Пэта заговорил:
- Для могучей шеи князя Александра цепи и колодка будут самым лучшим ожерельем. Этот русский князь силён, как Самсон. О Самсоне прикажи прочесть тебе, Берке, из нашей священной книги - из библии. Так вот, сделай с этим русским богатырём то же самое, что сделали с пленным Самсоном филистимляне.
- А что они сделали с ним? - спросил, оживляясь, Берке.
- У него вынули оба глаза и слепого приставили к ручному жернову молоть муку, - отвечал рыцарь.
Видно было, что совет рыцаря Урдюя Пэты пришёлся по вкусу Берке. Однако он молчал. Тогда, чтобы усилить в нём гнев против Александра, рыцарь добавил:
- Братья-рыцари уведомляют меня, что Александр поднимал на тебя грузин.
Лицо Берке сразу покрылось синеватыми пятнами - от гнева.
Казалось, ещё мгновение, и старый хан даст соизволение ослепить Александра. И всё же предостережения вельмож взяли в нём верх.
- Нет, Урдюй, - ответил он со вздохом, - нельзя этого сделать над Александром: это дурно отразится на готовности всех прочих подвластных нам царей и князей приезжать к нам, в Орду! Все станут страшиться, что их в нашем благословенном улусе может постигнуть немилость и внезапная казнь!
Рыцаря не смутил ответ хана.
- Тогда, - сказал сэр Урдюй Пэта, - возьми пример с твоей мудрой бабки - Туракины. Она отравила князя Ярослава медленным ядом, подсыпав его в прощальную чашу вина. Это была чаша почёта, он обязан был её принять. А умер он, как ты хорошо знаешь, вскоре после выезда из Большой Орды. И вот гостеприимство осталось ничем не запятнанным…
…Надвигалась глубокая осень. Шли беспрерывные дожди. Вся степь смокла и потемнела. Берке поворотил своё кочевье к Волге - на зимовку. Но Александра всё ещё не отпускали. Правда, ему не мешали в своём отдельном русском стане принимать гонцов из Владимира и Новгорода и вообще управлять княжествами, ему подвластными. Ему не запрещали выезжать на соколиную охоту в окрестные степи. Причём никто из татар в это время не надзирал за Александром. Кругом на десятки вёрст были только свои, русские, и все на лихих конях.
И вот однажды, когда выехали на соколиную охоту и были уже далеко от татарского стана, Григорий Настасьин стал умолять Невского бежать из Орды. - Александр Ярославич! - взмолился он и голосом и взором, полным слёз. - Погубят они тебя здесь!… Беги!… Коней у нас много. Кони сильные. Пока татары хватятся нас, мы уж далеко будем. Ведь:тебя же и народ весь заждался!… Бежать надо, Александр Ярославич, бежать!