Снедаемый нетерпением американец тут же открыл бутылку и извлек из нее обрывок одного из июньских номеров французской газеты «Ля Монтань» за 1846 год. На полях газеты оказался едва различимый текст, написанный свинцовым карандашом: «Нас несет по воле волн… Мачты изломаны, винт оторван. Пусть эта бутылка послужит мне конвертом, а оттиск моего перстня на сургуче — почтовой маркой…» Далее сообщалось, что виновником гибели парохода, на котором плыл автор записки, было судно под названием «Черный корабль». Послание было написано неким Жаном Леверье. Был указан и его адрес: Париж, улица Гренель.
Радости американца не было предела. Шутка ли сказать, в его руки попал документ, приподнимающий завесу над тайной бесследного исчезновения парохода «Атлас» — речь в записке шла о гибели именно этого судна, — которая долгое время будоражила умы многих моряков и историков. Судно с таким названием пропало без вести в июле 1846 года с 340 пассажирами на борту в Средиземном море, следуя рейсом Алжир — Марсель.
После возвращения американца в родную Филадельфию бутылка и записка Жана Леверье заняли в его домашнем музее едва ли не самое почетное место. Он с особой гордостью показывал свое уникальное приобретение гостям. Так продолжалось до тех пор, пока в квартире американца не побывал один морской историк. Вот тут-то и была обнаружена подделка. Подделка, которая, к слову сказать, была выполнена на высшем уровне. Все в ней было подлинное: и старинная, изрядно потертая бутылка, и самая настоящая газета, и даже орфография середины прошлого столетия. Вот только с историей почты и судостроения автор подделки был явно не в ладах.
Во-первых, мнимый Жан Леверье, напиши он в самом деле эту записку, никак не смог бы упомянуть о почтовой марке, поскольку марка появилась в обиходе только через три года после исчезновения «Атласа», то есть в 1849 году. Во-вторых, «Атлас» был колесным пароходом с полным парусным вооружением. Следовательно, винт на нем не мог обломиться по той простой причине, что его там никогда не было.
Как ни странно, но едва ли не наибольшим спросом у коллекционеров пользуются найденные в море или поднятые с затонувших кораблей документы, касающиеся морских аварий и катастроф. Причем ценность их, а следовательно, и стоимость зависят от степени шумихи, вызванной гибелью того или иного судна. Чем сенсационнее гибель корабля, тем ценнее для коллекционеров связанные с этой гибелью документы, тем дороже за них платят.
Понятно, что повышенный интерес коллекционеров к «катастрофическим письмам», как принято называть такого рода документы среди собирателей, не могли обойти своим вниманием аферисты, промышляющие подделкой старинных бумаг. Трудно даже представить, сколько благодаря их «стараниям» хранится в частных коллекциях (да и, чего греха таить, в иных музеях) разного рода документов, имеющих «самое непосредственное отношение» к гибели «Титаника», «Лаконии», «Лузитании», «Андреа Дориа». А сколько бережно хранят собиратели и любители приключений «самых что ни на есть подлинных» пиратских карт с указанием мест, где зарыты сокровища!
Свое «производство» аферисты поставили на широкую ногу с привлечением новейших достижений науки и техники. Их подделки выполнены порой настолько тщательно и со знанием дела, что их не всегда опытный специалист может отличить от подлинных документов.
Технология подделок приблизительно такова. Прежде всего отыскивается старинная бутылка, которая обрабатывается песком и галькой до тех пор, пока она не примет вид бутылки, которую не один десяток лет носило по морям и таскало по берегу прибоем. Бумага подбирается также старая или она старится искусственно. После того как написан текст — а пишется он, конечно, наспех и чем попало и непременно с учетом орфографии той эпохи, из которой «шлется весточка», — бумага какое-то время выгорает на солнце. Только после этого ее запихивают в бутылку, а саму бутылку затыкают старой полуистлевшей пробкой и заливают сургучом или каким-нибудь «старинным» варом. Затем бутылку отдают знакомому моряку, рыбаку или смотрителю маяка, которые за определенное вознаграждение «случайно находит» ее и распускает слух о своей «находке» по всей округе. На «приманку» «клюет» какой-нибудь коллекционер, после традиционного торга заключается сделка, и доверчивый собиратель становится счастливым обладателем очередной фальшивки.