На основаніи вышеизложеннаго, крестьяне Петръ Васильевъ Пожарновъ и Аѳанасій Алексѣевъ обвиняются первый въ предумышленномъ съ цѣлію грабежа убійствѣ крестьянина Никиты Соколова и сестры его Ефросиньи, а второй какъ участникъ — укрыватель этого преступленія.
Преступленіе, въ которомъ обвиняются Пожарновъ и Алексѣевъ, предусмотрѣно 1154 ст. улож. о наказаніяхъ.
На вопросъ предсѣдательствующаго, признаютъ ли себя подсудимые виновными, подсудимый Пожарновъ виновнымъ себя не призналъ.
Подсудимый Алексѣевъ. Я этого ничего ваше высокоблагородіе, не знаю…. Я и сейчасъ Пожарнова не знаю. Это меня Ребровъ попуталъ. Не знаю, за что я два лѣта сижу: весь высохъ.
Лукерья Карцева, сосѣдка убитыхъ, женщина лѣтъ 50. Я только покойныхъ къ заутрени будила, голоса они не отдаютъ. Я потомъ пошла и заявила…. Больше я ничего не знаю. — Соколовы вдвоемъ жили, я его наканунѣ видѣла, около вечерень, когда онъ изъ Москвы пріѣхалъ. Вечеромъ она приходила ко мнѣ попросить побудить къ заутрени. Занимались они крестьянствомъ — землю пахали, съ молокомъ въ Москву покойникъ ѣздилъ…. не больше раза въ недѣлю. Я знала ихъ жизнь хорошо. Прежде они богато жили, а тутъ онъ постарѣлъ — бѣднѣе жить стали. Кто къ нимъ чаще ходилъ — не видала и не знаю. Я къ нимъ мало ходила, потому что ворота заперты у нихъ больше: такъ, бывало, къ окну подойдешь. Мой домъ черезъ одинъ отъ ихняго. Ѣхать отъ нихъ въ Москву нужно по переулку, потомъ на шоссе и непремѣнно въ заставу; ихъ домъ крайній и тамъ дороги зимой нѣтъ, а лѣтомъ можно ѣздить. Около моей избы ходятъ, а для ѣзды другая дорога. — Я два раза ходила стучать. Они глухи были, я и не поняла, да ужь послѣ гляжу, голоса не подаютъ, калитка снаружи приперта метелочкой. Я и объявила народу: что нибудь, молъ, неблагополучно у стариковъ.
Авдотья Школьникова, внучка убитыхъ, дѣвушка 25 лѣтъ, типъ подмосковной самоварщицы. — Я ничего не могу знать. Петровна какая — то съ мужемъ къ старикамъ дѣйствительно ходила: мужъ ея опредѣлялся на желѣзную дорогу. Я и ходила на станцію спрашивать, кто такое этотъ человѣкъ, который за двѣ недѣли опредѣлялся на станцію. Мнѣ сказали, что у нихъ такого нѣтъ, ну, я и ушла. Я въ заутренѣ на праздникъ была, и какъ пришла домой, узнала отъ сосѣдки объ этомъ самомъ дѣлѣ. Я сейчасъ и пошла къ старикамъ. Я у нихъ бывала въ недѣлю разъ и чаще. Чтобы у нихъ кто бывалъ кромѣ деревенскихъ — я не слыхала. О Петровнѣ я отъ бабки слышала, по ея рѣчамъ и сказывала. Такъ, за двѣ недѣли до убійства это было, приходитъ ко мнѣ бабушка, маленько посидѣла и хотѣла уходить. Я ей и говорю: куда, молъ, вамъ, бабушка, торопиться, крестный одинъ пообѣдаетъ (дѣдушка — то мой крестный былъ). Онъ, говоритъ мнѣ бабушка — то, не одинъ: у меня, говоритъ, Дуня, гости сидятъ. Кто — жь молъ это такой? спрашиваю. — Петровна, говоритъ, съ мужемъ. Мужъ ея, говоритъ это бабушка — то, сначала онъ въ сторожкѣ былъ, а теперь его баринъ, что на станціи, хочетъ въ паровику опредѣлить — мѣсто обѣщалъ. Петровну и мужа ея я не видала, а только что, какъ это я узнала, я и говорю на міру, что вотъ молъ къ крестному Петровна съ мужемъ ходила, такъ нужно сходить на станцію спросить, кто вхожъ къ нимъ былъ. Я еще мірскаго человѣка просила проводить меня. А тутъ свѣтлѣть стало, мнѣ и говорятъ на міру: тебѣ боятся нечего, иди одна. Я и пошла спросить вольноопредѣляющаго. — Мои вещи у крестнаго были, — онѣ также пропали. Крестный прежде 12 лѣтъ старостой былъ. Шубу его я хорошо знаю. Лѣвая пола воскомъ была закапана. Въ послѣднее время крестный въ лаптяхъ больше ходилъ, но сапоги у него были. Жили они не богато: хлѣбъ свой былъ, коровка, лошадка…. плохая была лошадка. Я при огняхъ пріѣхала изъ Москвы, — тоже съ молокомъ ѣздила, а дѣдушка раньше. Въ эту ночь до заутрени сильная погода была, а послѣ заутрени погоды не было. Проѣздъ къ старикамъ — мимо Карцевыхъ; въ поле отъ нихъ дороги нѣтъ.