А осенью сорок первого неожиданно пришел приказ о назначении меня корреспондентом «Красного Флота» — центральной флотской газеты. Три года до конца блокады был постоянным корреспондентом в Ленинграде и Кронштадте по морской пехоте. Всего, что довелось видеть, кажется, не втиснуть ни в какие книги и фильмы. 9 мая 1945 года, в День Победы, встреченный мной в Берлине, особенно остро поверилось: война больше не повторится…
— Александр Петрович, ведь вы и сегодня не стоите в стороне от всего, что волнует советских людей…
— За перемены, которые есть, которые, твердо верю, еще будут, ответственны все мы. Сами собой они не произойдут. Ни в жизни, ни в театре. Сегодня появились, появляются новые произведения, отражающие качественные перемены в обществе, начинается следующий этап: за осмыслением — более энергичное действие. Во встречах с различными людьми, наверное, в силу своей комиссарской бывшей должности, неизменно подчеркиваю необходимость этого действия.
— Ваши пожелания воинам, читателям «Красной звезды».
— Кратко: успехов в службе. И понимания, что именно это определяет защитника Родины. Еще — встреч с интересными, многогранными, настоящими героями книг, спектаклей, художественных кинофильмов, с героями, на которых хочется быть похожим.
Сергей Никоненко:
И стало кино судьбой
Сергей Никоненко, нет, все-таки Сергей Петрович. Хотя с первых минут знакомства забываешь, что перед тобой известнейший киноактер, вдобавок режиссер и сценарист, лауреат премии Ленинского комсомола, заслуженный артист РСФСР. Просто — «свой парень», выросший в одном из арбатских переулков, где живет и сейчас. За внешней «простецкостью» — душевная интеллигентность. Некоторая суровость оборачивается добротой. О себе рассказывает, слегка подтрунивая, а о тех, с кем сталкивала судьба, кто сыграл немалую роль в его жизни, — с, нескрываемым теплом.
Он родился в лихолетье. 1941 год. Сберегла, вырастила мать Нина Михайловна, работавшая тогда на электроламповом заводе стеклодувом, да и в последующие годы «имела дело с горячим стеклом». А отец, как все, воевал. Вскоре после появления сынишки на свет ушел на фронт, был дважды ранен. Заканчивал войну в одной из московских пожарных частей сержантом-водителем. Запомнились Сереже связанные с отцом запахи бензина и терпкой гари, а также неописуемо вкусная баланда, которую тот умудрялся донести домой в котелке.
Годы послевоенные были для взрослых временем работы до позднего вечера, для ребятни — полуголодным («может, потому и ростом ох как не дотягиваю до сегодняшних акселератов») и полубеспризорным («в наших арбатских подворотнях затевались жестокие драки из-за голубей, а в классе верховодили здоровенные второгодники»).
Лет в 13 вырвала его из этой среды и захватила «одна, но пламенная страсть». Попал в школьный драмкружок и начал «представлять»: в спектаклях играл, сам их ставил, стихи читал, пел, плясал, фокусы показывал. До сих пор, проходя мимо здания школы, которой здесь давно нет, заглядывается на окно 2-го этажа — там был «его» зал, «его» театр, шла наполненная смыслом мальчишечья жизнь. Учился средне. Добирал знания, истинную культуру уже во ВГИКе, где рядом с руководителем курса, такой высокоинтеллектуальной личностью, как С. А. Герасимов, нельзя было оставаться студентом-полузнайкой. Но это потом.
— А первые учителя в искусстве были у меня вовсе не знаменитые, — вспоминает Сергей Петрович, — но тоже необыкновенные… Руководительницы студий — художественного слова и театрально-драматической в Доме пионеров. Туда, кроме школьного драмкружка, я бегал четыре раза в неделю. Как они, Анна Гавриловна Бовшек и Евгения Васильевна Галкина, нас, ребят, любили! Готовили из нас не артистов — людей, заботились, какими вырастем, какими станем. И если есть во мне что-то хорошее, оно заложено ими.
Слушаю это и вспоминаю Сергея Никоненко — директора школы в недавнем фильме «Завтра была война». Вот он, бывший кавалерист с боевым орденом на груди, сидит перед входом в школу на табуреточке, растягивает мехи гармошки, а ребята — и большие, и маленькие — хором поют популярную геройскую песню. И в этой «причуде» директора, в самозабвенном выражении лица — весь он, с его любовью к детям, верой в людей и будущую счастливую жизнь. Или с балкона все того же школьного здания он объявляет, что сегодня занятий не будет: малыши по домам, а старшие пойдут провожать в последний путь трагически погибшую ученицу — суровые складки у рта и такие глаза! В них угадываешь мужество человека, способного на ту честность, которая в атмосфере тогдашних репрессий оборачивалась героизмом. В числе четверых создателей фильма Никоненко удостоен золотой медали имени А. П. Довженко, присуждаемой кинематографистам за успехи в раскрытии военно-патриотической темы.