Ровесники: сборник содружества писателей революции «Перевал»
Сборник № 2
ПОД РЕДАКЦИЕЙ
Артема ВЕСЕЛОГО, В. КАЗИНА, А. МАКАРОВА и В. НАСЕДКИНА
Стихи: Памяти Н. Кузнецова В. Александровский, М. Светлов, Н. Кауричев, Вл. Василенко, Дм. Петровский
Памяти Комсомольского поэта
Николая Кузнецова.
Жестокость погани кровоточащих дней!
Еще один убит глазами рож опухших,
Поэтам — боль ясней, поэтам — грязь видней,
Противнее — людей просаленные туши.
Примера нет. Лишь нервно дрогнут скулы,
И кто в подвале жил, и кто рожден в избе
Всю бешеную жизнь переплетенных улиц
Полнее в грудь вольет, как вспомнит о тебе.
Смерть не разгадана, — печаль вдвойне остра,
Ударил час тяжелым камнем в память…
Мы сколько гор прошли — и вдруг опять гора —
И наверху всепожирающее пламя.
И что за чорт, — какая моль проела
Такое сердце крепкое в борьбе,
Какая рытвина остановить сумела
Твой поэтический разбег?..
Ну, что ж, прощай! ушел, так и ушел.
Своей ждут очереди жертвы улиц,
Но в тягостные дни мы знаем хорошо:
Примера нет. Лишь нервно дрогнут скулы.
КОЛЕ КУЗНЕЦОВУ.
Часы роняют двенадцать,
Стрелки сжав от боли…
Больше к тебе стучаться
Я не буду, Коля.
Ты ушел далече,
Не прощался даже…
Хмурый, как ты, вечер
Синий язык кажет.
Нам о тебе петь ли?
В этой комнате тише б…
Мертвый удар петли
Слово из глотки вышиб.
Скоро лежать, синея,
Может, из нас любому…
Это моя шея
Дико зовет на помощь,
Это мои кости
Жажда жизни сжала…
Может, к тебе в гости
Скоро и я пожалую.
Встречу тебя тем ли,
Чтобы ветром гонимы,
Увидеть нашу землю
И вместе пройти мимо.
* * *
Закат распластанным хвостом
Упал в овражные ухабы,
Глядели хмуро на восток
Тупые каменные бабы.
В пустую сумрачную степь
Угрюмый опускался вечер,
Сухие черепки костей
Перебирал тревожно ветер.
И, торопясь к ночному стану,
Назад оглядывался скиф,
Где знойного Афганистана
Дымили дальние пески.
* * *
Косматый конь, худой верблюд
Ветров раздольные качели,—
Я до сих пор тебя люблю
И помню вольное кочевье.
Стрела, копье, аркан и плеть,
Гортанный крик и рёв, и ржанье,
И месяц в дыме и тепле
Над полыхающей Рязанью.
Привал, костры, и вот опять
Горящих дней восторг и трепет,
И смерть на острие копья
Потом на перепутье встретит.
И будет плыть простор степей
И звезд далеких колыханье…
О, жизнь, как горячо теперь
Твое огромное дыханье!.
* * *
В разливе западных ветров
Солёная морская накипь.
А на снегу звериных троп
Большие лапчатые знаки.
Угрюмо собирает лес
В сугробах по оврагам воду,
Чтоб на дорогах не пролезть
Ни конному, ни пешеходу.
Чтоб, на плечи подняв мосты
И льдины громоздя на льдины,
Смывая горные пласты,
Рванулись реки на равнины.
Чтоб в море мартовской воды
Купался месяц тонкорогий.
Отсюда начинал Батый
Свои обратные дороги.
РИТМ.
И стало так. В зверином лове
Не превзойден степной номад,
Поэт преодолеет в слове
Недвижность каменных громад.
Велит мирам; повремените! —
И вот земля изменит вид,
И солнце, ставшее в зените,
Расплавит камни пирамид.
Пусть реки в море быстро льются, —
Всю глубину и силу вод
Поэт в игрушечное блюдце,
Едва захочет, перельет.
А льды, которые питают
Моря и мощь дают реке,
Вдруг как мороженое тают
На воспаленном языке.
~ 1 ~