Проходя мимо бочки для сбора дождевой воды, Саймон машинально заглянул в нее. И что же он увидел?! На дне бочки лежал младенец!
Саймон бросился на поиски полицейского, но, разумееется, не нашел ни одного. Он, кстати, вообще не видел на Шалтуне ни одного полицейского. Тогда он остановил первого попавшегося прохожего и попытался выяснить, где находится ближайший полицейский участок.
Однако, как по-шалтуниански будет «полицейский участок»? Чтобы объяснить цель своих поисков, Саймон подвел прохожего к бочке и показал, кто там лежит. Прохожий пожал плечами и удалился. И тут Саймон увидел одного из своих охранников, точнее, охранницу и бросился к ней.
Почему он оставил корабль, никого не предупредив, почему он болтается без сопровождающих? — спросила охранница.
Потому, что столкнулся с преступлением — ответил Саймон.
По всей видимости, охранница не поняла, о чем он говорит. Она пошла за Саймоном и заглянула в бочку. В глазах у нее было недоумение. Что-то не так, — подумал Саймон и посмотрел сам. Бочка была пуста.
— Клянусь, пять минут назад здесь был младенец! — воскликнул Саймон.
— Разумеется, — ответила охранница, — но мусорщики уже убрали его.
Саймону понадобилось некоторое время, чтобы осознать то, что сообщила ему охранница.
Бочки, стоящие на каждом углу, оказывается предназначались вовсе не для сбора воды. В них топили младенцев.
— А разве у вас на Земле не так? — спросила охранница.
— У нас это самое тяжкое преступление!
— Но как же вы избегаете перенаселения?
— А мы и не избегаем.
— Какое варварство!
Дальнейший разговор позволил Саймону если не принять, то понять жителей Шалтуна. Оказывается, средняя продолжительность жизни на планете — 10 тысяч лет. Это стало возможным благодаря эликсиру, изобретенному двести тысяч лет назад. Механики или технари из шалтуниан не вышли, но зато биологами они были первоклассными. Эликсир они изготовили из соков каких-то растений.
В результате — долголетие и никаких болезней.
— Так что, сами понимаете, если бы мы не ограничивали рост населения, то через тысячу лет мы стояли бы друг у друга на головах, — сказала охранница.
— Но существуют же противозачаточные средства, — сказал Саймон.
— Мы принципиально против них. Во-первых, это противоречит нашей этике, а, во-вторых, каждый имеет право быть рожденным.
Это утверждение показалось Саймону несколько противоречащим тому, что он увидел в бочке.
Никакого противоречия, — ответила охранница. — Неродившийся ребенок не имеет души. Рожденный же обретает душу, и даже если он умрет спустя несколько минут, душа его прямым ходом отправится в рай. Чистая, не испытавшая всей горечи жизни. Да это просто царский подарок младенцам! Однако, кое-кому из малышей не везет. Ведь нельзя допустить сокращения населения, поэтому один из сотни остается в живых. Проблема — кто именно? Шалтунианцам не хотелось вводить какую-то узаконенную процедуру для решения этой проблемы. Не лучше ли предоставить дело случаю? Поэтому каждая женщина, готовящаяся стать матерью, идет в Храм Шалтуна. Там она выбирает номер на рулетке, и если ее шарик попадает в лунку, она должна сохранить ребенка. А чтобы ни у кого не было сомнений, Святые Крупье давали ей карточку с номером, которую она должна была носить на шее, пока ее ребенку не исполнится год.
— Колесо устроено таким образом, чтобы шансы были один к ста, — объяснила охранница. — Когда женщина выигрывает, объявляется праздник, устраивается парад, но ничего хорошего в этом нет, попробуйте целый день смотреть на идущие мимо колонны.
— Благодарю за информацию, — сказал Саймон. — Мне пора на корабль. До свидания, Губнац.
— Я не Губнац, — ответила охранница. — Я Даннерникель.
Саймон так удивился, что даже не спросил, почему она сменила имя. А может, подумал он, она просто оговорилась. Во всяком случае, на следующий день он решил извиниться — и снова попал впросак.