— Англичанин. — Клинити одним словом подытожила все, что сказал Иуда.
Вошел Шмурфеус. Вообще-то он вошел вместе с Клинити, но в продолжение всего разговора не мог привлечь к себе внимание команды.
— Эй! Эй! — крикнул он в третий раз. Иуда и Клинити посмотрели вниз.
— Ща, начальник, — сказал Иуда. — Обожди малёк.
Шмурфеус и без того был вне себя.
— Малёк?! Это кто малёк?! Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, — сказал Иуда, смущенно глядя на Клинити, — обожди немного.
Шмурфеус некоторое время переваривал услышанное.
— А, — протянул он наконец. — В этом смысле «малёк». Так бы и говорил. И вообще, почему вы меня не слушаете? Между прочим, я ваш капитан.
— Прости, шеф, — сказала Клинити.
— Расти?! Что за намеки! Я не потерплю нарушения субординации.
— Мм, — сказала Клинити. — Акустика здесь не на вы... ну, понимаешь.
Наступила тишина.
— Отключайте Немо, — распорядился Шмурфеус. — Надо вывести его из обучающей программы и загрузить в настоящую МакМатрицу. Да поживей!
Из Немо вытащили штекер и помогли ему встать. Он с трудом удерживался, чтобы не приплясывать на ходу. После стакана суррогатного кофе (это не «Нескафе», подумал Немо) его усадили, чтобы он был на одном уровне со стоящим Шмурфеусом.
— Немо, — сказал Шмурфеус. — Иуда тебя натренировал. Чувствуешь ли ты, что готов?
— Готов, — смело отвечал Немо. — Была бы луна, и музыка, и ты.
— Мы должны пойти к Ораковине. Прямо сейчас, — объявил Шмурфеус, пристально глядя на Немо.
— Вы? — переспросил Немо. — Должны, так идите, какой разговор. Или мы отправляемся всей компанией? — Он смущенно кашлянул. — Просто Иуда сказал мне...
— Что?! — рявкнул Шмурфеус. — О чем ты говоришь?
— Не знаю, — жалобно заверил Немо. — Не знаю, о чем говорю. Честно, не знаю.
— Иуда, — обратился Шмурфеус к своему помощнику, — я хочу знать, готов ли Немо войти в МакМатрицу. Ораковина выкроила для нас время, надо этим воспользоваться.
— Надо, значит — надо, — ответил Иуда.
— Еще что-нибудь осталось загрузить?
— Ага, — сказал Иуда.
— Ладно, придется позже. Мы не можем ждать несколько часов — пропустим встречу с Ораковиной.
— Ораковина — это что? — спросил Немо.
— Кто, — ответила Клинити через плечо, любуясь своим отражением в полированной металлической стене «Иеровоама». — Она — прорицательница.
— Она связывает наш мир, — подхватил Шмурфеус, — с миром машинного разума. Она — наша единственная надежда.
Глава 8. Ораковина
Все уселись в парикмахерские кресла, и Немо пришлось еще раз выдержать унизительную процедуру подключения. Однако на этот раз он перенесся не в дощатый зал для тренировок, а в просторное помещение. Момент перехода сопровождался свистом в голове и далеким, едва различимым пением, как и в предыдущий раз. Как будто бы далеко пели десятки детей, а их голоса достигали Немо лишь по какому-то капризу акустики: «Пицца-хат, пицца-хат, куры-гриль и пицца-хат».
И в следующий миг [пицца-хат, пицца-хат] он оказался в МакМатрице, не в грязном рванье, а в модной маечке «GAP» и стильных штанцах. «Макдональдс! — донеслось далекое пение, чистое, как скрип мокрого пальца по винному бокалу. — Мак!..»
— Немо? — спросила Клинити. Ее голос прогнал потустороннее пение. Ощущение нереальности пропало. Немо набрал в грудь воздуха.
— Все отлично, — сказал он. — Просто странное чувство.
Она кивнула.
— Привыкнешь.
— Я не жалуюсь. Вообще-то все тип-топ. — Он потер глаза. — Как будто домой вернулся.
Клинити, в своем полиэтиленовом наряде, блестящем и подчеркивающем фигуру, держала Немо за плечо и смотрела ему в глаза. На ней снова были те же экстравагантные черные очки. Как и в прошлый раз, Клинити сняла их и бросила на пол. Шмурфеус вновь стал плечистым великаном, очень мужественным и привлекательным.
— Идем, — сказал он.
Тут только Немо заметил, что вместо рванины на нем черные штаны, стильная черная майка и длинный плащ из черной ткани «под замшу».
«Здорово, — подумал он. — Разжился плащиком на халяву».
Они шли по лондонским улицам, через обычную толпу прохожих, мимо обычных пробок, под серым пасмурным небом.
Немо ощутил странный внутренний подъем. Несмотря на то что плащ шуршал и путался в ногах, Немо чувствовал, что вид у него отпадный. Он научился танцевать и ощущал это каждой жилкой. Идя рядом с Клинити и Шмурфеусом, он не мог удержаться, чтобы не выкидывать коленца. Он приплясывал, притоптывал, отступал на шаг и кружился на месте. Ноги так и тянуло в пляс. Одна беда — длинный плащ мешал им расплясаться вволю.