— Убить в смысле насмерть.
— Мне бы хотелось полной ясности, — настаивал Немо. — То есть не подумайте, будто я трус или что-нибудь в таком роде. — Он храбро рассмеялся. — Разумеется, нет. Если честно, я слишком храбр, чтобы быть трусом. То есть мне хватает храбрости признать свой страх, на что у труса кишка была бы тонка. Если вы понимаете, о чем я.
— Понимаю, — сказала Клинити.
— Поэтому я хотел бы полностью прояснить ситуацию. Когда тебя убивают в МакМатрице, умираешь ли ты в реале?
Клинити кивнула.
— Ясно, — сказал Немо. — Как именно? Я хочу сказать, когда умираешь в видеоигре или во сне, то в реальном мире ведь не умираешь?
— Да. Но эта игра отличается от всех, которые ты видел прежде. Хочешь знать почему? Я тебе скажу. Потому что эту игру продавали человечеству как самую жизненную. Знаешь, что на самом деле означает «жизненная»? Каково определение жизненности?
— Нет.
— Крайняя степень жизненность — смерть. И это, если подумать, правильно. В большинстве виртуальных реальностей ты делаешь все то же самое, что в жизни, только не можешь умереть. Однако самая совершенная виртуальность — МакМатрица — идет чуточку дальше.
— Довольно большая чуточка, — заметил Немо.
— Когда ты умираешь в виртуальности, — продолжала Клинити, — программа, управляющая аватарой, отправляет указание кокону, в котором находится твое тело. Кокон впрыскивает перегретую воду под сверхвысоким давлением в шланг, который в тебя вставлен. Процесс называется «клизмация».
— Звучит неуютно.
— Какой уж тут уют, — сказал Треньк.
— И ты умираешь?
— Не просто умираешь. Твои внутренности превращаются в пульпу. Кишки, мускулы, кости и мозг разжижаются. Потом тот же шланг отсасывает получившуюся кашицу из кокона.
— Ой, — произнес Немо с искренним чувством. — Фу, — добавил он. — Фи. — Он скривился и, чтобы не оставлять у собеседников никакого сомнения, присовокупил: — Бр-р.
Клинити оставалась бесстрастной.
— Мясная кашица поступает живым обитателям коконов, — объяснила она. — Машины рассчитали, что так людям требуется значительно меньше пищи. Абсолютно безотходное производство, поскольку то, что впрыскивают живым людям, по сути, уже отходы. Кишечник всасывает все, что сочтет нужным, и выбрасывает наружу остальное, минуя желудок. Куда эффективнее, чем в природе.
— Природа! — фыркнул Немо. Однако описание процесса клизмации не шло у него из головы. — Впрыск перегретой жидкости...
— Такая технология применялась на мясоперерабатывающих предприятиях в начале двадцать первого века, — спокойно объяснила Клинити.
— Это болезненно? Мучительна ли такая смерть?
— Думаю, — сказала Клинити, — никто не скажет, что человек тихо отошел во сне.
— Но как можно ее почувствовать? Я хочу сказать, когда подключен к МакМатрице? Ведь при этом реальное тело ничего не ощущает?
— С чего ты взял? — спросила Клинити. — Ты так думаешь, потому что большую часть времени в коконе тело ничего не испытывает, ничто не отвлекает тебя от жизни в МакМатрице. Однако твой мозг по-прежнему заключен в тело, даже когда мыслями ты в виртуальности. Если ты играешь в видеоигру и кто-то ткнет тебя в шею карандашом, ты ведь почувствуешь? Даже если очень увлечен.
— Ясно, — сказал Немо.
— Само собой, я никогда не умирала, ни в МакМатрице, ни где еще, поэтому не могу говорить по собственному опыту. Однако я видела, как умирали другие: они катались по полу, обхватив себя руками и жутко вопя.
— Но мы не в коконе, — с жаром воскликнул Немо. — Значит, к нам это не относится? Макматричная смерть нам не грозит.
Клинити мрачно мотнула головой.
— Боюсь, все не так. Да, наши штекеры не включены в макматричную пищеварительную систему. Однако это все равно макматричные штекеры. Позаимствованные из системы. Они поддерживают информационную обратную связь с МакМатрицей. Если штекер получает от нее сигнал «идет дождь», то вызывает в клетках твоего мозга ощущение дождя. Если ты думаешь: «я иду вперед», то информация попадает в центральный процессор МакМатрицы, и твое положение в программе меняется. Понял?
— Понял.
— Так что если МакМатрица посылает сигнал «ты умер», то штекер раскаляется добела и вбрасывает в тело смертельную дозу электричества. Ты все равно умираешь.
— Нельзя ли видоизменить штекер?
— Так, чтобы он по-прежнему работал, — нельзя, — сказал Треньк. — Поверь, мы пробовали.
Они вошли в тот отсек, где располагались кресла. В одном лежал Шмурфеус, по виду спящий, но на самом деле глубоко погруженный в МакМатрицу.